Поль Крайф - Борьба за жизнь

Глава третья

СПАСИТЕЛИ МАТЕРЕЙ

I

И все-таки наука - мощная сила. Кажется, что она беспредельно может помогать нашим борцам в их борьбе за начало жизни. Пускай себе законы экономики мешают борцам за жизнь устраивать массовые опыты с новыми жизнеспасительными средствами. Наши борцы могут теперь плевать на экономику и натягивать нос ретивым экономистам. Ибо им удалось сделать искусство родовспоможения настолько экономным, что действительно оказывается дешевле спасать жизнь всех матерей, чем позволить умереть хотя бы одной из них.

Это великое искусство способно отражать теперь трех главных матереубийц - эклямпсию, кровотечение, инфекцию - с такой силой, что если бы оно применялось всюду, то опаснейшая профессия рожать детей превратилась бы в самое невинное занятие. Теоретически такой науки не существует. В данный момент есть пока еще только одно акушерское учреждение, где рожать детей настолько безопасно, что если бы всюду относились к этому делу так же умело и внимательно, то не пятнадцать тысяч матерей погибали бы ежегодно от родов, а едва ли, может быть, и две тысячи.

Статистика Чикагского родильного центра ясно говорит о том, что рожать детей в этом учреждении в семь раз безопаснее, чем где бы то ни было в Америке, если учесть общую цифру родовой смертности в нашей стране.

Метод работы Чикагского родильного центра весьма практичен и, несомненно, поучителен для массы наших молодых врачей. Для него не требуется дорогих зданий из стекла, белых плиток и мрамора; он применим всюду без изменения существующей в Америке пропорции: трое детей из четырех рождаются у себя дома. Его жизнеспасительная сила действует безотказно, несмотря на острый недостаток в родильных домах, созданию которых мешает наша лжеэкономика. Учащаяся молодежь Чикагского центра ведет борьбу со смертью в трущобах и хижинах, стоящих по своим условиям много ниже среднего уровня миллиона пятисот тысяч жилищ, в которых ежегодно рождаются американские дети.

Сравнение статистики Центра с общеамериканской родовой смертностью не голословно и не основано на подобранных цифрах. За пять лет существования Центра его работники приняли свыше четырнадцати тысяч родов. И только двенадцать женщин умерло в непосредственной связи с родами. Меньше чем одна на тысячу двести! Против одной на сто пятьдесят пять рожениц, умирающих в среднем в Америке. И между тем как по всей стране три младенца из четырех рождаются дома, врачи Центра принимают девять младенцев из десяти в обстановке, несравненно более грязной и нищенской, нежели условия среднего жилища нашей "процветающей" Америки.

II

Работники Чикагского родильного центра впервые стали обслуживать рожениц - при обязательном условии их принадлежности к беднейшему классу населения - с июля 1932 года, в период острого экономического кризиса. Горячие это были денечки, когда они устраивались в старом-престаром доме на углу улицы Мэксуел и Ньюбери-авеню, в самом сердце квартала, известного в Чикаго под названием "Проклятого двадцатого". Это было время, когда не одна чикагская больница закрыла у себя родильное отделение из-за отсутствия денег. Но таков уж человеческий оптимизм, что дети продолжали сыпаться из матерей, лишенных всяких средств к существованию, и в таких жилищах, которые едва ли годились для убежища собакам или скоту. Здесь врачи только что организованного Центра в любое время дня и ночи принимали по десяти младенцев ежедневно. Они помогали ежемесячному появлению на свет трехсот здоровых новорожденных в грязных, кишащих клопами трущобах, где ни одно новое живое существо не могло рассчитывать на радушный прием.

Уже с самого начала работы Центра бросается в глаза полное отсутствие материнской смертности, и это может показаться еще более удивительным, если принять во внимание относительную молодость и неопытность его персонала. Все дело, видите ли, в том, что работа Центра, по существу, началась не с момента его формального открытия в 1932 году, а за тридцать семь лет до того, в 1895 году. Тогда у него не было еще ни помещения, ни аппаратуры, ни денег. Он жил в мечтах одного юного врача-интерна чикагской больницы Кук-Каунти. Это был молодой, не оперившийся еще акушер, у которого единственным багажом было пламя ненависти к страданиям и смерти - обычным по тому времени последствиям деторождения.

Этим интерном был Джозеф де Ли. В больнице на его обязанности лежало и он считал это для себя честью - помогать появлению на свет детей незамужних матерей. Он видел, как они уходили из больницы с ребятами на руках, не зная, куда идти, не имея гроша за душой. Он видел, как, лишенные дружеской поддержки, они попадали затем в руки сводников. Эти последние отправляли незаконнорожденных младенцев на детские фермы, где те вскоре умирали. А матерей они продавали в публичные дома.