неизвестен Автор - Чжуан-цзы

И вот Шэнь Дао отбросил знания, презрел себя и стал жить Неизбежным, во всем следуя вещам. Это он объявил высшей истиной и говорил: "Когда вы знаете, вы не знаете", желая не просто принизить знание, а полностью устранить его. Отбросив стыд, не признавая за собой никаких обязанностей, он смеялся над миром за то, что в нем ценят достойных мужей. Ничем не связанный, отринувший приличия, он дерзко нападал на великих мудрецов Поднебесной.

Сколачивай и закругляй края,

Крутись и вращайся вместе с вещами.

Отбрось "истинное" и "неистинное",

Живи мгновением -- и всего избегай.

Он считал никчемными знания и размышления, не знал, что должно стоять впереди, а что -- после, а глядел поверх всего, и только. Двигался, только если его толкнут; возвращался, только если его потянут; вращался, как вихрь; парил, как перо; крутился, как жернов. Был целостен и не имел изъяна, в движении и покое не знал ошибок и ни разу не заслужил порицания. А почему? Кто ничего не знает, тот не страдает от влюбленности в себя и не ведает тягот, проистекающих из применения знаний. Кто в движении и в покое не отклоняется от истины, тот до самой смерти избегнет людской хвалы. Поэтому он говорил: "Стремитесь к тому, чтобы уподобиться как бы лишенной знания вещи, не прибегайте к услугам мудрых и достойных; даже кусок земли не теряет Пути". А почтенные люди в свете смеялись над ним, говоря: "Путь Шэнь Дао для живых людей недостижим. Он годится только мертвецам". И кончилось тем, что Шэнь Дао прослыл в мире большим чудаком, только и всего.

Таков же был Тянь Пянь, который учился у Пэн Мэна и перенял от него то, чему научить нельзя. Учитель Пэн Мэна говорил: "Праведные люди древности дошли до того, что ничего не считали истинным или ложным. Но их заветы нынче забыты, и кто возродит их?"

Упорно переча людям, восстанавливая других против себя, они так и не смогли отойти от своих "закруглений". То, что они называли Путем, на самом деле таковым не было, и, даже изрекая истину, они не смогли избавиться от заблуждений. И Пэн Мэн, и Тянь Пянь, и Шэнь Дао не знали, что такое Путь, но, если говорить в целом, все они кое-что о нем слышали.

Считать корень тонкой стороной жизни, а вещи -- грубой, сколько ни накапливай, не будешь иметь вдоволь, целомудренно одиноким постигать духовную просветленность -- в этом тоже заключалось искусство Пути древних. Гуань Инь и Лао Дань услыхали об этих заветах и возлюбили их. Они воздвигли свое учение на "вечно отсутствующем" и поставили во главу всего Великое Единство. Они сочли мягкость, слабость, скромность и приниженность внешней стороной истины, а пустоту и непричинение ущерба вещам -- ее сущностью. Гуань Инь говорил: "В самом себе не имей, где пребывать; вещи, обретая форму, раскрывают себя".

Будь подвижен, как вода.

Будь покоен, как зеркало.

Откликайся, как эхо.

Пустое! Словно бы нет его.

Покойное! Словно бы незапятнанно-чистое.

Уподобься ему и пребывай в согласии.

Кто захочет его иметь, его потеряет.

Не будь впереди других, а всегда будь позади.

Лао Дань говорил:

Знай мужское, оберегай женское.

Будь Ущельем Поднебесного мира.

Знай белое, оберегай черное.

Будь Долиной Поднебесного мира.

Все люди хотят быть впереди, он один предпочитал влачиться позади и говорил: "Прими униженье на миру". Все люди хотят чего-то вещественного, он один отдавал предпочтение пустоте и говорил: "Не создавай запасов и будешь иметь всего в избытке". И сам он, уповая лишь на себя, имел больше чем достаточно. В жизни он не любил поспешности и расточительства, следовал Недеянию и смеялся над всякой искусностью. Все люди ищут удачи, он один, сгибая себя, обретал "полноту свойств" и говорил: "Поступая осмотрительно, избежишь наказания". Он считал глубочайшее корнем, а всеобщее -- опорой и говорил: "Твердое разрушится, острое затупится". Он всегда уступал место другим и не посягал на их достоинство. Хотя Гуань Инь и Лао Дань не достигли вершины мудрости, они поистине уподобились величайшим из Настоящих людей древности.

Смутное, безбрежное, лишенное формы; пребывающее в превращениях без постоянства. Жизнь ли, смерть ли? Небо и Земля едины со мной? Подвижен просветленный дух -- куда так неожиданно уносится, откуда так внезапно является? Вся тьма вещей -- словно раскинутая сеть, и нет в ней начала -- в этом тоже заключалось искусство Пути древних. Чжуан Чжоу услыхал об этих заветах и возлюбил их. В невнятных речах, сумасбродных словах, дерзновенных и непостижимых выражениях он давал себе волю, ничем себя не ограничивая, и не держался определенного взгляда на вещи. Он считал, что мир погряз в скверне и ему с ним не о чем говорить. Посредством слов, "подобных перевертывающемуся кубку", он следовал превращениям мира. Посредством слов "от лица почтенных людей" он возвещал о подлинном. Посредством слов "от лица других людей" он выражал свои взгляды. В одиночестве скитался он с духовными силами Неба и Земли, но не взирал свысока на тьму вещей. Он не рассуждал о том, что есть истина, а что -- ложь, и потому был в ладах с миром. Хотя писания его вычурны, дерзновенность их безобидна. Хотя речи его сумбурны, беспорядочность их доставляет удовольствие. В них таится неизбывная полнота смысла. Вверху он странствовал вместе с тем, что творит вещи; внизу дружил с тем, что превосходит жизнь и смерть, не имеет начала и конца. В основе своей он необъятно широк и непосредствен. В истоке своем бездонно глубок и раскован: можно сказать, все охватил и достиг совершенства! И все же его правда соответствия переменам и постижения вещей безмерна и неуловима. Как она безбрежна, как темна! Невозможно ее исчерпать.