Дж Кутзее - Осень в Петербурге

- Я не клянусь тем, во что не верю, - холодно произносит Нечаев. Довольно и здравого смысла, чтобы понять - я говорю правду.

- А с Ивановым как? Или здравый смысл должен уверить меня и в том, что в смерти Иванова вы также неповинны?

- Какого еще Иванова?

- Так называл себя несчастный, которому велено было следить за домом, где я живу. Где жил Павел. Куда заходила ваша подруга.

- А, полицейский шпион! Тот, с которым вы так подружились! С ним-то что еще стряслось?

- Найден мертвым, вчера.

- Да? Что ж, мы одного потеряли, и они одного потеряли.

- Одного потеряли? Вы равняете Павла с Ивановым? Так вы сводите ваши счеты?

Нечаев качает головой.

- Не примешивайте сюда личного, это только запутывает дело. У полицейских агентов немало врагов. Народ их ненавидит. Смерть вашего Иванова нимало меня не удивляет.

- Я не был Иванову другом и занятий его не одобрял. Но это еще не основание для убийства! Что до "народа", так это попросту вздор! Не народ же сделал это! Народ не замышляет убийств. И следов за собою не заметает.

- Народ знает, кто его враги, и не льет слез, когда враги эти гибнут!

- Иванов не был народу врагом, он был человеком без копейки в кармане, вынужденным кормить семью, как десятки тысяч других людей. Если он не из народа, то кто же тогда?

- Вы отличнейше сознаете, что душою он к народу не принадлежал. Называть его человеком из народа значит вести пустой разговор. Народ состоит из крестьян и чернорабочего люда. Иванов не имел с народом связей, он и завербован-то был не из народа. Это был человек, лишенный всяких корней, да еще и пьяница к тому же, - легкая добыча, такого ничего не стоило обратить против народа. Удивляюсь, как это вы, умный человек, попались на такой простенький обман.

- Умный или не умный, а ваших чудовищных доводов я не принимаю! Зачем вы привели меня сюда? Вы говорили, что собираетесь предъявить мне доказательства того, что Павла убили. Где они? Прийти сюда еще не значит получить доказательства.

- Разумеется. Но перед вами место, на котором совершено убийство, а правильнее сказать, санкционированная государством казнь. Я привел вас сюда, чтобы вы сами его осмотрели. Теперь у вас есть возможность увидеть все своими глазами, и если вы по-прежнему отказываетесь мне верить, что ж, тем хуже для вас.

Он хватается за перила и смотрит туда, в стремительно падающую тьму. Между здесь и там, пролегает вечность, бездна времени, которую разум охватить не способен. Между здесь и там, Павел был еще жив, живее даже, нежели прежде. Всего напряженнее живем мы в минуты падения - вот истина, которая рвет его сердце!

- Не верите, так не верьте, - повторяет Нечаев.

"Верить" - еще одно слово. Что означает "верить"? Я верю в тело на мостовой внизу. Верю в кровь и в кости. Поднять с земли разбитое тело, обнять его, вот что такое "верить". Верить и любить - это одно и то же.

- Я верую в воскрешение, - говорит он. Слова приходят сами собой. Безумие, напыщенность ушли из его голоса. Выговаривая эти слова, вслушиваясь в них, он ощущает проблеск радости, вызванной не самими словами, но тем как они возникают, - их словно бы произносит другой человек. "Павел!" - думает он.

- Что? - Нечаев придвигается ближе.

- Я верую в воскрешение тела и в жизнь вечную.

- Я не об этом вас спрашивал.

Ветер налетает с такой силой, что Нечаев вынужден кричать. Плащ хлопает, обвивая его, он крепче вцепляется в поручень, чтобы устоять на ногах.

- И все же, я говорю вам именно это!

Хотя домой он приходит уже после полуночи, Анна Сергеевна ждет его. Удивленный ее заботой, благодарный, он рассказывает ей о встрече на набережной, о том, что говорил на башне Нечаев. Затем просит рассказать еще раз о ночи, в которую умер Павел. Совершенно ль она уверена, например, что Павел погиб на набережной?

- Так мне сказали, - отвечает она. - Причин же не верить сказанному я не имела. Павел вышел под вечер, не сказавшись куда. На следующее утро меня известили, что он мертв и что мне необходимо прийти в больницу.

- А как они узнали, что известить следует именно вас?

- У него были в карманах какие-то документы.

- И?

- Я пошла в больницу, опознала его. Потом сообщила господину Майкову.

- Но какие объяснения они вам дали?

- Да никаких они мне объяснений не дали, это мне пришлось давать объяснения. Пришлось идти в полицию, отвечать на вопросы: кто он, где его семья, когда я его в последний раз видела, как долго он прожил у нас, с кем дружил - и так без конца! Мне сказали только, что когда его обнаружили, он был уже мертв и что произошло это на Столярной набережной. Вот это все я и передала господину Майкову. А уж что он вам потом сообщил, я не знаю.