Уильям Берроуз - Мое образование (Книга Cнов)

Как на карикатуре в "Нью-Йоркере", люди скопом проходят через парикмахерскую. Парикмахер у телефона: "Это аварийная бригада? У нас тут утечка..."

Нас двоих приговорили к повешению в какой-то зарубежной стране. (Очевидная отсылка к двум австралийцам, повешенным в Малайзии. Когда мелкая контрабанда наркотиков приравнивается к убийству, теряется все чувство пропорций.) Мы вооружились и подходим к стене с воротами и замком. Теперь я вижу шестифутового рычащего кролика, а за стеной их еще больше...

Сон, который я сейчас собираюсь рассказать, иллюстрирует неадекватность слов, когда просто не существует соответствующих значений. Для начала, это не сон в обычном смысле, поскольку совершенно чужд любому опыту бодрствования. Видение? Нет, и не оно. Посещение -- вот самое близкое, чем я могу его назвать. Я там был. Если бы я мог точно рисовать или писать маслом, или, что еще лучше, если бы у меня была камера...

Иду по проходу. Все это место, кажется, закрыто со всех сторон -- то есть, подразумевается: я ни разу не увидел неба или чего-то за его пределами. Я поднимаю взгляд и вижу симпатичного мальчика лет девятнадцати на балконе с юношей постарше, лет двадцати трех или около того. Балкон -футах в тридцати над проходом, а само здание -- из красного кирпича. Я каким-то образом поднимаюсь на балкон. За ним -- маленькая комната, и в ней несколько других человек.

На мальчике белая рубашка с желтым галстуком. Вот юноша постарше берет арбалет, только лук на нем не торчит в стороны, а установлен на стержне вертикально. Он помещает лук между ног мальчика -- в лук заправлена стрела (охотничья, с обоюдоострым наконечником трех дюймов в длину и двух дюймов в основании), направленная мальчику в промежность, -- и нажимает на спуск. Стрела почему-то в мальчика не попадает. Я соображаю, что это, должно быть, какое-то испытание, и я -- следующий. Стою, не уклоняясь. Лучник говорит, что испытание я прошел и теперь стал одним из них. Мы жмем друг другу руки.

А там есть один, кто испытания не выдержал. Он больше кукла, нежели человек, и, похоже, у него снимается голова. Дальше мы становимся в ряд, один за другим, и нам показывают, как настроить наши мускулы так, чтобы мы стали единым телом. Дальше -- урок, которого я не понимаю, что-то про сбалансированность телодвижений. Мне хочется узнать, что же дальше, но я вернусь позже. Отмечаю для себя это место.

Смотрю вдоль прохода, немного похожего на аэропорт, и иду дальше. В конце и направо выхожу на площадь футов в шестьдесят по каждой стороне. С трех сторон -- белые каменные дома без окон и дверей. Лишь несколько щелей или круглых отверстий.

Эта площадь как-то связана с христианской религией. Я никого не вижу, но чувствую, что за мной наблюдают глаза. По стенам площади -- нечто напоминающее какие-то стеклянные орнаменты, но я не уверен, что они сделаны из стекла, да и ясного представления о том, на что они похожи, у меня нет.

Я выхожу с площади влево, и там есть некое место, вроде гостиной или приемной с растениями в горшках, и на кушетке сидят два человека, один из которых смутно похож на Жака Стерна, и я спрашиваю его, не Стерн ли его фамилия. Вокруг собираются остальные: у одного странное круглое и белое лицо, и улыбка, которая кажется нарисованной. Он держится со мной официально и желает мне представиться, но имени я не расслышал. Мне кажется, я должен вернуться в то место, где произошла моя связь и меня приняли.

Но я смотрю уже вдоль боковой улочки, и в отдалении там -- очень высокое здание... наверное, от семисот до тысячи футов в высоту, его окружают другие здания из какого-то красного камня. Оно выглядит очень чужим и величественным, и мне хочется взглянуть на эти высотные дома изнутри. Крыша -- в форме арки... как огромный сборный дом из гофрированного железа.

Я подхожу к желтой дубовой двери, толкаю ее... по обширному вестибюлю в большую залу. Но это все -- не внутри большого здания. Совсем не так высоко. Но все равно помещение довольно велико. Там ходят, занимаясь непонятными вещами, какие-то люди. На меня яростно бросается маленькая собачка и кусает за руку. Больно. Мне удается переместить челюсти собачки на другую маленькую собачку, жесткошерстную и черную.

Я сижу у круглой клетки... как в птичьем вольере зоопарка. В клетке -несколько человек, одетых в какие-то церемониальные костюмы. Они, как я понимаю, -- президиум. Рядом со мной на высоком табурете сидит крошечный мальчик, не больше фута ростом, но упитанный и с большой головой. Его лицо совершенно гладко, точно керамическое. Очень симпатичное и совершенное лицо. Он не шевелится и ничего не говорит. Я ухожу к двери, по-прежнему пытаясь отыскать внутренние помещения большого здания. Оборачиваясь, вижу мальчика четырех футов ростом с нечеловечески красивым лицом и в куртке из оленьей кожи... как фигура у меня на картине "Волшебный розовый сад".