Томас Мидлтон - Оборотень

(Де Флоресу.)

Входите, сударь.

(Впускает Де Флореса в комнату.)

На этот раз я буду вашей сводней.

Отрепетируйте получше сцену

Распутства, чтобы вам не осрамиться

Перед косматой публикой в аду,

Где вой, и стоны, и зубовный скрежет.

Тесней прижмись к любовнице своей,

Она тебя проводит к Морю Мертвых,

Где канете вы в черную пучину:

Входят Вермандеро, Алибиус, Изабелла,

Томазо, Франциск и Антонио.

Вермандеро

Сеньор, готовьтесь: я вас удивлю.

Альсемеро

Нет, это я вас удивлю, сеньор.

Вермандеро

Сеньор, есть у меня предположенье,

Почти доказанное, об убийстве

Пиракуо.

Альсемеpо

А у меня, сеньор,

Есть доказательство, что исключает

Предположенья.

Вермандеро

Слушайте меня.

Вот эти двое, изменив обличье,

Сбежали в день убийства.

Альсемеро

У меня

Есть тоже двое, скрывшие обличье

Со дня убийства.

Вермандеро

Дайте ж досказать.

Вот эти двое слуг...

Альсемеро

Не виноваты.

Другие двое, что вам ближе слуг,

Их оправдают.

Франциск

Вот святые души!

Томазо

Вы перебрасываетесь словами,

А дело отлагательства не терпит.

Кровь моя требует: отдайте брата

Живого или мертвого. А если

Убит он, пусть последует возмездье

За прелюбодеянье и убийство.

Беатриса (за сценой)

О! О! О!

Альсемеро

Возмездье, слышите?

Де Флорес (за сценой)

И я с тобой!

Беатриса (за сценой)

О! О!

Вермaндеро

Какой ужасный крик! Кровь леденеет.

Альсемеро

Эй, вылезайте, дьявольская двойня!

Выходит Де Флорес с раненой Беатрисой на руках.

Де Флорес

Сеньоры, если что-нибудь еще

Сказать хотите нам, - прошу скорее,

Пока способность слушать есть во мне

И в этом сломанном ребре Адама.

Вермандеро

О! Враг, ворвавшийся в мою твердыню,

Не поразил бы так! Джоанна, дочь!

Беатриса

Не подходите, чтоб не замараться.

Я - кровь дурная, что для вашей пользы

Врач выпустил. Не надо и глядеть,

Скорее выплеснуть ее в канаву.

Нет, мне не звезды путь предначертали,

А этот падающий метеор {56}.

Я не могла судьбы своей избегнуть,

Хоть отвращенье было мне намеком

Пророческим. С ним пала честь моя,

А ныне жизнь. Послушай, Альсемеро,

Ты был обманут в свадебную ночь.

Не я была с тобою, а другая,

Убитая за это.

Альсемеро

Диафанта!

Де Флорес

В то время как с невестой под кустом

Погрелся я. Теперь в аду нам греться.

Вермандеро

Мы все повержены в кромешный ад!

Де Флорес

Ее любил я, вопреки всему.

И заслужил ее любовь, убив

Пиракуо.

Томазо

А, вот убийца брата!

Де Флорес

Да, и она со мною расплатилась

Невинностью. Благодарю судьбу

За эту лишь единственную радость

Столь сладостную, что я выпил все,

Другому не оставив даже капли,

Чтоб чокнуться со мною.

Вермандеро

Негодяй!

Ты не умрешь без пыток и мучений!

Де Флорес

Как бы не так! Мой нож еще при мне.

Одну лишь нить осталось перерезать.

(Закалывается.)

Сеньоры, я избавил вас от мести.

Как я учил, Джоанна, ну же! - вместе.

(Умирает.)

Беатриса

Прощайте, мне не страшен приговор.

Смерть - избавленье, если жизнь - позор.

(Умирает.)

Вермандеро

О небеса! Какой ужасный час!

Теперь навеки я покрыт позором.

Альсемеро

Да не коснется вас молва худая,

Да не посмеет ни в глаза взглянуть,

Ни за спиной шептаться. Справедливость

Так метко поразила виноватых,

Что сняты подозрения с невинных,

И радость жизни вновь им отдана.

(Томазо.)

Сеньор, теперь вы знаете всю правду,

Для скорби вашей утешенье есть.

Томазо

Сеньор, я этим удовлетворен:

Враги мои мертвы передо мною.

Чего же больше? Разве что душе

В погоню броситься за беглецами,

Чтобы настичь их вновь в стране теней

И отомстить вторично. Но чужда,

Страшна моей душе такая ярость!

Альсемеро

Как мутен и изменчив в этот раз

Лик полнолунья! {57} Сколько превращений!

Краса оборотилась безобразным

Прелюбодейством; преданность слуги

Ужаснейшим из всех грехов, убийством;

Я сам, себя воображая мужем,

Распутничал. Но счеты сведены.

(Томазо.)

А вы, сеньор, вы от слепой вражды

Отныне обратились к зрячей дружбе.

Ну, кто еще?

Антонио

Я, сеньор. Вышло так, что моя маленькая дурь обернулась такой здоровенной глупостью, что чуть-чуть веревка не обернулась вокруг моей шеи. Это счастье, что вы, сеньор, меня спасли, доказав мою чистоту и невинность.