Александр Морозов - Чужие письма

Ибо когда я сейчас хожу и ищу себе работу, то очень часто поднимаюсь в разных учреждениях по крутым лестницам, вхожу весь запыхавшийся, даже двух слов связать сразу же не могу.

Быть может, поэтому меня и на работу нигде не берут: думают, наверное, что я нервный.

Еще бы!..

Когда я ждал летом появления на свет нашей крошки, маленькая Люся то и дело мне грубила, если я ей делал какие-либо замечания: «Не ваше дело! Можете взять свой чемодан и уйти!..»

А ты — вот ведь даже до чего дошло — однажды выбросила мой костюм из шкафа!

Разве это хорошо?

Знаю, что все жены капризны, но нельзя же так!

Вот бы вы взяли с маленькой Люсей и написали мне по письму, обещая, что не станете больше грубить.

А она впредь пусть называет меня только «папа», а не «дядя».

Это очень плохо, когда один ребенок в семье говорит «папа», а другой — «дядя». Тогда посторонние начинают совать свой нос в чужую жизнь. А если в семье все дети говорят «папа», то никто из посторонних и не судачит.

И вообще, я не намерен тратить свои силы на напрасные нервничанья. Я и так уже весь превратился в кожу да кости, и если бы мы с тобой именно сейчас познакомились, вряд ли у нас получилась бы наша крошка Галя!

Остальное — во втором письме.

21 декабря

Письмо № 2

Пишу тебе второе большое письмо.

Вот ты все пишешь и пишешь: «Работа! Работа!..»

Это не твой голос. Не знаю, кто тебя на эти слова подговаривает, но учти: жена, которая оговаривает собственного мужа, позорит не его, а всю свою семью!

Ты бы вот поучилась у большой Люси. Она про своего «клоуна» никогда плохих слов не говорит, а уж на что он их заслуживает!

Ты же, наверное, всем теперь только и говоришь обо мне одно только плохое. Ты так пишешь «работа, работа», что можно подумать, будто бы я, когда мы расписывались, выдавал себя за человека с большой зарплатой, водил тебя по ресторанам, покупал в подарок чулки с черной пяткой, а теперь оказался «федот да не тот»!

Ведь я тебе тогда про себя все рассказал: и как отца до войны посадили, и как мать умирала-мучилась…

Ты ведь знала, что я не работал, а жил на свою скромную пенсию и всю жизнь свою построил на строжайшей экономии.

А то, что я до сих пор не работаю, виновата только ты!

Вот лежат сейчас передо мной все твои письма.

Все, что написаны этой осенью.

И в каждом: «завтра, на днях, этими днями приеду, приеду — будешь устраиваться…»

Как прикажешь это понимать?

И не думай, что я не ищу себе работу.

Один мой знакомый подполковник в отставке, он получает пенсию и работает агентом Госстраха, порекомендовал меня на днях своему начальнику.

Тот предложил мне работать там, где расположены наши дома.

Это и хорошо, и плохо.

Хорошо тем, что возле самого дома.

Работа агента состоит в том, что он ходит по домам и собирает страховые взносы. От их общей суммы зависит его заработок.

Но это хорошо подполковнику, у которого рабочий участок находится на большом проспекте — там жильцы современных благоустроенных квартир любят страховать свои дорогие вещи. Он получает 1200–1500 рублей в месяц.

А в наших домах жильцам страховать нечего.

Они только жизнь свою страхуют.

Поэтому и взносы маленькие, и общий заработок небольшой.

Я спросил того начальника Госстраха: «А куда же подевался наш прежний агент?..»

И он мне, не скрывая, ответил: «Уволился, заявив, что не может прокормить свою семью на 400–500 рублей…»

Спрашивается: как бы это мне удалось сделать?

Несмотря на это, я согласился, почти уже оформился, и вдруг ты сообщаешь, что снова беременна и собираешься сделать аборт!..

Представляешь, каково мне было от этого известия?

А ты все пишешь: «работа, работа…»

Или вот еще.

На днях по радио передавали, что комбинат общественного питания на Центральном стадионе имени В. И. Ленина, где ежедневно бывают десятки тысяч зрителей и торговля бойкая, производит набор для обучения на кондитера.

Это — золотая специальность!

И кондитеры везде нужны, и семья всегда будет обеспечена.

Я срочно туда поехал, но в отделе кадров мне заявили, что пока они берут только подростков, а лиц моего возраста станут принимать летом, в самый разгар футбольного сезона.

22 декабря

Письмо № 3

Пишу тебе продолжение первых моих двух писем.

И вот, три недели назад, я все как следует обдумал и снова дал тебе телеграмму «ВОЗДЕРЖИСЬ», а также написал много очень подробных авиаписем. Мне стало ясно, что Москва для нас — только столица, а в остальном же здесь очень и очень плохо.