Мария Романушко - Если полететь высоко-высоко…

– И как же ты?…

– Ну, вытащили его… с трудом. Врачи-мучители.

Потом мне объяснили: насчёт кесарева муж должен был заранее договориться и заплатить. Но Безухову было на нас наплевать – у него в это время была бурная личная жизнь. Марьяна встретила его случайно на улице как раз в тот день. Спрашивает: «Ну, как там Маша?» – «Нормально», говорит. – «А когда ей рожать?» – «Да вот вчера в роддом отвёз». – «Так она, может, уже родила?!» – «Может, и родила. Я ещё не звонил». Так что ему было не до нас…

– Гад! – сказала Неструева и добавила словечко поострее, как она это умела.

– Говорят: в Америке рожают с обезболивающими, и даже под наркозом, во сне, уснула – проснулась – а рядом с тобой твой детёныш улыбается… Не знаю, правда ли. Ещё читала статью, что провели в той же Америке исследование, и с удивлением обнаружили: дети после лёгких родов – туповатые и ленивые, а после тяжёлых, экстремальных родов – сплошь талантливые, неординарные. Опять же не знаю: верить или нет этим сказкам? Даже если это так, то всё равно жалко, когда детёныш в самом начале жизненного пути так мучается, через такие страдания проходит… Уверена, и в нормальных, человеческих условиях, и без баллона веселящего газа может родиться гений.

– Неужели за детей нужно так страшно платить?

– Нам, женщинам, может, и нужно: чтобы от всей предыдущей жизни очиститься. Обелиться в муках… Но ему-то, ангелу чистому, за что это всё? Извлекли на свет Божий синего, бездыханного… Тут же уколы делать, стимуляцию… Пять дней после рождения не видела его. Никому из тех женщин, что в той палате рядом со мной лежали, детей не приносили на кормление и не показывали. Все наши детки были в реанимации, а мы целыми днями ревели… На пятый Антошин день пошла к дверям реанимации, умоляла вынести его, показать… плакала. Говорила: не уйду отсюда, пока не покажите мне моего сына. Хочу видеть, что он жив! Наконец, вынесли, показали… Бедный мой, бедный, какой же у него был измученный взгляд!… Но какой осмысленный! А доктор пугала: «После такой долгой асфиксии дети обычно остаются идиотами».

– Так и сказала?!

– Спокойно так сказала, как о самой обыденной вещи… Сами они идиоты! Стопроцентные! А Господь – добрый и мудрый. Только Его милостью мы остались живы. Но все Антошкины проблемы со здоровьем – это оттуда… тяжёлая беременность, тяжёлые роды…

– Но всё-таки спать-то он уже начал?

– Спать потихоньку, слава Богу, начал. А в первые месяцы спал, как птичка: не спал, а дремал, чутко так, от малейшего шороха тут же просыпался… Но сейчас уже лучше. Потому что мы почти всё время на воздухе. Особенно хорошо спит в дождь… Врачи сказали, что Антон родился практически без иммунитета. Говорят: таких детей надо держать в скафандре. Говорят: держите его на своём тринадцатом этаже во избежание контактов с внешним миром, с детьми, с животными, с растениями… А я думаю: если держать ребёнка взаперти, то как же этот иммунитет выработается? Так что мы врачей слушать-то слушаем, но выводы делаем свои. Противоположные. Целыми днями гуляем! Или в лесу, или в сквере, или на лоджии…

– И ты не боишься?

– Нет. Я же вижу, что ему с каждым днём всё лучше…

Мне кажется, Мой Клоун часто посещает наш остров…

Две енгибаровские афиши на стенах моего дома. Теперь никто их не сорвёт и не уничтожит – ни Фёдор, ни Безухов. Теперь они живут свободно на стенах моего дома, и крупные, красные и синие буквы привлекают внимание моего мальчика…

Да, спасибо Фёдору, он стал моим невольным благодетелем. Господь его руками устроил мне эту маленькую обитель, гнёздышко на тринадцатом этаже.

Но не успела я подумать: «Спасибо Фёдору!», как на следующее утро приходит мама, мы идём все вместе гулять на Берёзовую аллею, и мама заводит очень странный разговор:

– У Фёдора родители очень старенькие…

– Не такие уж старенькие, наша бабушка старше.

– Ну, всё-таки по семьдесят лет обоим. Трудно им одним в селе.

– Вы хотите их взять к себе?

– Да ты что?! – испугалась мама. – Нет, это невозможно.

– Тогда какой выход?

– Вот мы с Фёдором и подумали: а не поехать ли тебе жить к ним в село?

– Мне?! Поехать жить к чужим старикам? Да я их видела всего пару раз в жизни.

– Ну, и что?

– И как вы себе это представляете: я с больным младенцем на руках еду куда-то за тридевять земель в глухое село…

– Не такое уж и глухое. Там дорога близко проходит.

– Мама, о чём ты?! Врачи говорят: Антона вообще лучше из дома не выносить, и ни в коем случае не менять климат, а ты меня хочешь куда-то отправить за кудыкины горы! Там даже воды нет!