Мария Романушко - Там, где всегда ветер

– Девочка, ты ребёнка обронила!

Какая-то прохожая тычет пальцем на то, что у меня за спиной. А за спиной у меня санки, я их везу по заснеженной улице – везу Маришку из сада домой. Но Маришки, оказывается, на санках нет. Она на повороте вывались в сугроб, а я и не заметила. Она такая маленькая, хотя ей уже четыре года, но по весу – пушинка, даже в своей беличьей шубке и беленькой пушистой шапочке практически ничего не весит. У неё такой же заскок насчёт еды, как и у меня. Только у неё другое пристрастие в еде: она ест лишь варёную курицу, а больше ей ничего не показывайте. Её определили в детсад, чтобы она там научилась есть разнообразную человеческую еду, но вряд ли из этого что-нибудь выйдет. Маришка – крепкий орешек, её голодом не проймёшь. Она будет дожидаться вечера, пока дома ей дадут кусок варёной курицы.

Возвращаюсь. Лежит в сугробе, довольная, смеётся, даже попытки не делает, чтобы выбраться из сугроба и догнать меня. Хотя бы позвала! А если бы тётечка не указала мне на пропажу? Так бы и до дома доехала с пустыми санками! Вот как вредно задумываться.

Хорошо, ни мама, ни бабушка не видели. А то бы бабушка сказала свою вторую коронную фразу: «Тебя только за смертью посылать!» Она часто говорит мне эту фразу, когда посылает меня из кухни в комнату, допустим, за очками, которые она вечно теряет.

А я вошла в комнату – и застыла, засмотревшись на ДЕРЕВО в окне… как оно трепещет на ветру каждым листом… Или на ЗАКАТ… Обожаю закаты!

Возвращаюсь на кухню с бабушкиными очками, а она уже вся в гневе:

– Что ты там столько торчала? Тебя только за смертью посылать!

Взрослым казалось, что я медлительна. Хотя мне так не казалось. Когда я что-либо делала, – по моим субъективным ощущениям, я делала это быстро. Но иногда я задумывалась… И взрослых это страшно раздражало. Тут-то я и слышала упрёки в медлительности.

Просто для взрослого и для ребёнка время течёт по-разному. Взрослые и дети существуют в разных временных потоках. Взрослый и ребёнок сосредоточенны на разных вещах – чаще всего на прямо противоположных. То, что ценно для взрослого – подростку кажется чепухой. И то, что ценно и интересно подростку – вызывает раздражение у взрослого.

Взрослый постоянно торопит подростка, ведь подросток (по мнению взрослого) – почти взрослый. Стало быть, должен жить в том же ритме, что и взрослые люди. Взрослый прямо-таки понукает подростка – как упрямого, глупого осла: иди туда, иди сюда, делай то, делай это, скорей, живей, поторапливайся!… Взрослый не даёт подростку возможности обдумать очень важные вещи. Сосредоточиться на важных моментах жизни. Стоит задуматься, как тут же слышишь в свой адрес гневное: «Что же ты лодырничаешь? Что ты время убиваешь?! А посуду так и не вымыла ещё?!»

Взрослый уже всё решил для себя, уже выбрал свою колею: он живёт механически, по инерции. Взрослый или ответил на вопросы, которые его мучили в подростковом возрасте, или, как говорится, «забил на них» – решил не искать ответа, не маяться «дурью».

Но подросток-то ещё не ответил! Он пока ещё мается! То есть – она. То есть – я…

Зачем я родилась на этот свет? Зачем, ЗАЧЕМ здесь? Господи, кому я здесь нужна? Какой смысл в моих мучениях, в этой маете, в этой тоске, которая съедает меня? Есть ли вообще смысл в жизни? И в моей, в частности? Как он – СМЫСЛ – выглядит? Где его искать? как его узнать?… Есть ли надежда, что когда-нибудь в моей жизни произойдёт что-то значительное? Что-то ТАКОЕ, ради чего стоило маяться и всё это терпеть? Интересно, что такое «судьба»?… Где-то кем-то наперёд уже всё расписано? Всё, что будет, всё, что ДОЛЖНО быть. Или от меня тоже что-то зависит? от моих личных усилий?…

ДАЙТЕ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОДУМАТЬ! НЕ ДЁРГАЙТЕ КАЖДУЮ МИНУТУ!

Нет, дёргают… Дёргают, шпыняют.

Господи, о какой же чепухе говорят взрослые! Какие мелкие вещи их волнуют: еда, выполнение плана на работе, зарплата, четвертные оценки – мои и Ани-большой, они постоянно меня сравнивают с Аней, и всегда не в мою пользу…

Никогда, за всё моё детство и всё моё отрочество, я не слышала от взрослых слов: СМЫСЛ ЖИЗНИ. Этих двух слов – самых насущных для меня – как будто вообще не существовало в их, взрослом, лексиконе.

То есть, я могла бы, конечно, задать свой вопрос о смысле жизни своим домашним. Но зачем? Ведь я заранее знала, что они мне ответят. Фёдор ответили бы односложно: «работа». Мама бы тоже поставила на первое место – «работа» и добавила бы ещё: «чтобы дети были здоровы». Бабушка бы сказала: «чтобы все были сыты, и чтобы в доме был порядок».