Томас Нэш - Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона

В числе других подвергался нападению и дом, где я квартировал, там все погибли от чумы, кроме почтенной хозяйки, благородной целомудренной матроны, по имени Гераклида, ее прислужницы, меня и моей куртизанки: вломившись в дверь поздно ночью, Ездра бросился к матроне, а со мной и с моей возлюбленной предоставил расправиться своему товарищу. Застав меня в постели, тот устремился на меня с рапирой в руке, полагая, что я буду сопротивляться, но, к счастью, мне удалось от него увернуться, я бросился к окну и схватил лежавший там незаряженный пистолет. Опасаясь выстрела, он погрозил, что пронзит мою возлюбленную насквозь, ежели только я нацелюсь на него. Он поволок ее из комнаты, приставив острие рапиры к ее груди.

- Отпусти ее! - крикнул я. - Лучше убей меня! Я дам тебе за нее выкуп тысячу дукатов!

Однако похоть взяла верх, и тщетны были все мольбы. Он запер меня в спальне и крикнул товарищам, чтобы они меня сторожили и зарубили алебардами, ежели я вздумаю спускаться по лестнице (он обманывал меня, сторожить было некому).

Я упал на постель и долго лежал в мрачном раздумье. Потом стал призывать всех чертей, какие только есть в аду, крича, чтобы теперь, когда я остался один, они явились ко мне, и я стану драться с ними по очереди, ибо они допустили столь чудовищное насилие. Я бился об стену головой и обзывал их грязными сводниками за то, что они видели, как совершается преступление, и не обрушились на злодея.

Но вернемся к находившейся внизу Гераклиде, на которую напал самый безобразный из всех кровопийц, Ездра из Гранады. Сперва он хотел силой взять ее и зарубил прислужницу, которая кинулась было защищать свою госпожу. Расправившись со служанкой, он приступил к Гераклиде с медовыми речами и посулил ей столько брильянтов и драгоценностей, сколько ей не награбить бы и за сто лет. Он поведал ей, как к нему благоволит и во всем поддерживает его папа и сколько ужасных убийств он безнаказанно совершал, избавляя папу от досадивших ему людей.

- Я уже навел порядок во множестве домов, - заявил он, - твой дом будет сто шестнадцатым. Провалиться мне на этом месте, если я и на сей раз не добьюсь своего!

- Ах, - воскликнула Гераклида с душераздирающим вздохом, - неужто тебе будет дано расправиться со мною беспощадней самой чумы? Неужто я избегла карающей десницы божьей, дабы впасть с руки человека? Услышь меня, Иегова, смилуйся и положи конец моим страданиям! Прикончи меня, гнусный, развратный человекоубийца,посланец смерти! Вот лежит мой супруг, холодный как камень, на ледяном полу. Ежели ты могущественней бога и можешь мгновенно меня убить, то порази меня в грудь, в самое сердце и отправь на небо, где я встречу своего супруга. Увы мне, ты хочешь обесчестить меня, а потом уж вырвать из тела мою потрясенную душу. Я знаю, ты дьявол и послан искушать меня. Прочь от меня, сатана, душа моя принадлежит спасителю моему! Ему я ее завещала, и никто из смертных не в силах похитить ее у него! Иисусе, Иисусе, сохрани неоскверненной меня, невесту твою! Иисусе, Иисусе, не оставь ту, которая всецело доверилась тебе!..

Тут она упала в обморок, веки ее сомкнулись, и мнилось, затворилась раковина, скрыв дивные, только что сотворенные жемчужины, каких еще не видел свет. Ездра принялся ее трясти, быстро привел в чувство и заявил, что у него имеется величайшее соизволение. Она должна ему сдаться, непременно должна, ибо никому не вырвать ее из его рук.

На пороге смерти она отвечала слабым голосом:

- Неужто ты думаешь, что над тобой нет никакой власти? Здесь незримо присутствует грозный судия, и он покарает тебя, если ты совершишь преступное деяние. Когда все кругом благополучно, каждый человек грешит, но когда смерть вручает одному из друзей грамоту с приказом подвергнуть другого казни посредством чумной заразы и раздает из своего колчана смертоносные стрелы сразу сотне тысяч человек, кто же не станет следить за собой? Когда у человека на одном волоске висит над головой камень и он знает, что не успеет прочесть "Отче наш", как камень упадет на него и раздавит, то не станет ли он поневоле скорбеть о своих проступках, воздерживаться от всяких безумных помыслов и очищать душу раскаянием и покаянием?

Рука господня, подобно огромному камню, отяготела над твоей головой. Что есть чума, как не смерть, - наш палач, призванный подвергнуть казни всех, кому не суждено иным путем достигнуть небесной отчизны? Бездыханное тело моего дорогого повелителя - колчан, из которого уже извлечены стрелы смерти и незримо нацелены на тебя. Подобно тому как возраст козлов можно определить по числу утолщений на их изогнутых рогах, ты можешь узреть меру гнева божьего по изгибам моих гневно сдвинутых бровей. У меня на глазах скончалось не менее ста моих домашних, я хоронила их всех, и в моем дыхании таится стократная зараза.