Джон Апдайк - Демонстрация в Бостоне

— Могу познакомить вас с сестрой. — Ричард и этому удивился: слово «сестра» показалось ему профессиональным сленгом, эвфемизмом.

Но и сейчас все вышло проще, чем могло показаться. Сестра была слеплена из того же теста, что и брат. Румяная, почти вспененная, она буквально исходила готовностью делать добро, об этом говорил и значок «Конференции христианских лидеров Юга» размером с блюдце на лацкане ее грубошерстного зеленого костюма. Такой теплый костюмчик пришелся бы в самый раз самому Ричарду в этот промозглый день. Внутри у него творилось что-то неладное — наверное, взрывалось, как и было обещано, противовоспалительное снадобье, и еще ему казалось, что вопреки всему происходящему у него увеличивается то, чему полагалось стыдливо прятаться; ему даже пришла в голову нелепая мысль, что эту женщину ему суждено соблазнить.

— Моя дочь Труди и ее лучшая подруга Кэрол, — сказала та с улыбкой до ушей.

Обеим было лет по шестнадцать, судя по несозревшим костякам, позволявшим отличить их от взрослых женщин. Труди выделяла семейная рыхлость и склонность стремительно хмуриться, зато Кэрол была домашней, хрупкой, даже трогательной; верхние зубы у нее уродовали брекеты, сложенные руки защищали хилую грудь. Поверх белой кофточки на ней был один тонкий синий свитер, и то расстегнутый.

— Смотрите, замерзнете, — предупредил ее Ричард.

— Да, замерзну, — согласилась она, и благодаря этой приземленной тавтологии между ними возникла симпатия. — Я пишу диплом, поэтому и пришла.

— Ее тема — история профсоюзов, — объяснила Труди с неприятным смешком.

Девушка поежилась и жалобно сказала:

— Я решила, что это одно и то же. Разве профсоюзы не устраивают демонстраций? — Ее голосок доносился из-за железных скоб во рту, как журчание ручейка, спорящее с серостью дня.

— С ума сойти, как учат в наше время бедных детишек! — завелась сестра психоаналитика. — А что за книги их заставляют читать! Например, по английской литературе им задали «Тропик Рака»! С меня хватило одной страницы. А Труди говорит: «Все в порядке, мама, учительница сказала, что он трансцендантист!» [2] Генри Миллер (1891—1980), американский писатель, чьи романы, в частности «Тропик Рака» и «Тропик Козерога», были запрещены в США в 60-е как непристойные; считал себя трансценденталистом.

Ричард усомнился, что станет ее соблазнять. В теплом гнезде, образованном всеми этими людьми, расширялось его чувство реальности. Он предложил угостить их всех мороженым. Его уже радовала толпа чернокожих, казалось роскошью погружение в эти полированные потемки. Он завороженно двигался под звуки их приглушенных насмешливых голосов в направлении продавца мороженого. Девочки и мать Труди согласились полакомиться, психиатр и Джоан отказались. Толпа состояла из множества колеблющихся фрагментов. Ричард помахал пастору церкви, при которой был детский сад его детей; подмигнул певцу в стиле фолк, которого видел по телевизору и который, переместившись из плоского изображения в реальный объем, выглядел потерянным; сделал каменное лицо, проходя мимо охраняемого полицией длинноволосого юнца с плакатом «Мартин Лютер Кинг — агент коммунистов»; похлопал по плечу высокого лысого субъекта.

— Помните меня? Дик Мапл, «От Платона к Данте», группа «Би-плюс».

Сокурсник повернулся, он был в очках, очень бледный. Как постарел!

Шествие все не начиналось. У ворот спортивной площадки появлялись, чтобы сразу исчезнуть, то какие-то грузовики, то машины полиции. Назойливые семинаристы пытались выстроить толпу. Из громкоговорителей неслись неразборчивые выкрики. На площадке набожно упоминали Мартина Лютера Кинга: то он здесь, то там, то он есть, то его нет. Солнце сжалось до яркого пятна, проглядывавшего сквозь облака. Кэрол лизала свое мороженое и ежилась. Ричард и Джоан спорили, с кем им идти: под транспарантом города Данверса, с психоаналитиком или с унитарианцами. Собственно, большой разницы не было: впереди незримо ступал сам Кинг. Колонну возглавил грузовик с поющими женщинами, в дальнем углу толпы затянули «На какой ты, парень, стороне?», и шествие началось.

На Коламбус-авеню их выстроили колонной по десять человек. Маплы разлучились. Джоан оказалась между своим психоаналитиком и скорбным здоровяком африканцем с племенными рубцами на лице, в кедах и футболке Гарвардской спортивной ассоциации. Место Ричарда было на шеренгу впереди, рядом с Кэрол. Некто сзади, судя по виду — убежденный либерал, так больно наступил ему на пятку, что все три мили через Бостон Ричарду пришлось проделать, прихрамывая в свернутом набок башмаке.