Джон Пассос - 1919

По двору ходил еще один арестант - маленький, толстенький человек в котелке и коричневом пальто; он тотчас же подошел к Джо.

- Скажите, вы американец?

- Да, - сказал Джо.

- Меня зовут Центнер... Торговец ресторанной мебелью... Я из Чикаго... Это возмутительный насилие. Приезжаю я в этот проклятый страна покупать их проклятый товар, плачу честный американский доллары... Еще третьего дня перевел десять тысяч доллар в Шеффилд. А меня арестовывают, как шпион, и я торчу здесь весь ночь, и только сегодня мне разрешили позвонить в консульство. Это насилие... У меня есть паспорт и виза и все, что угодно. Я предъявлю им иск. Я подниму скандал в Вашингтон. Я предъявлю британский правительство иски на сто тысяч долларов за диффамацию. Я сорок лет американский гражданин, а отец мой приехал вовсе не из Германия, а из Польша... А у вас, бедняжка, я вижу, ботинки нет. Еще говорят про германский зверства! А это разве не зверство, я вас спрашиваю?!

Джо продрог и бегал по двору рысью, чтобы согреться. Мистер Центнер снял свое коричневое пальто и отдал его Джо.

- Вот вам, наденьте.

- Ох черт, вот здорово, как же это любезно с вашей стороны.

- Мы должны помогать друг другу в беде.

- Черт возьми, если это у них называется весной, какова же тут зима?.. Я отдам вам пальто, когда пойду в камеру. Ох, как у меня ноги замерзли... А вас обыскивали?

Мистер Центнер закатил глаза.

- Насилие! - задохнулся он. - Неслыханный хамство по отношению к купец из нейтральный и дружественный страна! Все это я расскажу послу. Я им предъявлю иск. Я с них взыщу убытки.

- И я тоже, - сказал Джо смеясь.

Капрал появился на пороге и закричал:

- Уильямс!

Джо отдал мистеру Центнеру пальто и пожал его пухлую руку.

- Ради бога, не забудьте сказать консулу, что тут есть еще один американец. Я слышал, что меня хотят отправить в концентрационный лагерь до конца войны.

- Хорошо, не беспокойтесь. Я вас вытащу, - сказал мистер Центнер, выпятив грудь.

На этот раз Джо отвели в настоящую тюремную камеру; в ней было небольшое окошко и можно было ходить. Капрал дал ему пару ботинок и дырявые шерстяные носки. Ботинки на него не налезли, но носки чуточку согрели ноги. В полдень ему дали похлебку, в которой плавала гнилая картошка, и хлеб с маргарином.

На третий день надзиратель принес вместе с едой вскрытый пакет из коричневой бумаги. В пакете были костюм, рубашка, фланелевое белье, носки и даже галстук.

- Была еще записка, но записки не разрешается передавать, - сказал надзиратель. - Теперь будешь настоящий франт.

Под вечер надзиратель приказал Джо следовать за ним, и Джо надел чистый воротничок, слишком узкий для него, и завязал галстук, и подтянул брюки, слишком широкие для него в талии, и пошел коридорами и двором, который был полон томми, в маленький кабинет; у дверей стоял часовой, а за письменным столом сидел сержант. Рядом - делового вида молодой человек с соломенной шляпой на коленях.

- Вот он, сэр, - сказал сержант, не глядя на Джо, - можете спрашивать.

Деловой юноша поднялся и подошел к Джо.

- Ну и заставили же вы меня повозиться... Я просмотрел протоколы, и мне кажется, что вы то самое лицо, за которое себя выдаете... Как зовут вашего отца?

- Так же, как меня, Джозеф П.Уильямс... Скажите, вы американский консул?

- Я из консульства... Какого черта вас понесло на берег без паспорта? Что же вы думаете - у нас других забот нет, как возиться с разными идиотами, которые лезут сюда в такой момент? Ну вас к черту, я хотел сегодня поиграть в гольф, а вместо этого мне пришлось потратить два часа, чтобы вытащить вас из камеры.

- Да ведь я вовсе и не сходил на берег. Они сами пришли и забрали меня.

- Надеюсь, это вам будет наукой... Чтоб в следующий раз ваши бумаги были в порядке.

- Так точно, сэр... Уж я позабочусь.

Через полчаса Джо был на улице, с сигарной коробкой и свертком старого платья под мышкой. Было солнечно, краснолицые мужчины в темных костюмах, длиннолицые женщины в неуклюжих шляпах, на улицах большие автобусы и высокие трамваи; все казалось ему ужасно смешным, покуда он не вспомнил, что это Англия и что он никогда тут раньше не бывал.

Ему пришлось долго ждать в пустой приемной консульства, пока деловой юноша выписывал ему уйму разных бумаг. Он был голоден и все время мечтал о бифштексе с жареной картошкой. Наконец его позвали в кабинет, дали бумагу и сказали, что для него есть койка на американском пароходе "Тампа" из Пенсаколы и пускай он сейчас же идет в агентство, и оставит ее за собой, и садится на пароход, а если его опять поймают в Ливерпуле - тем хуже для него.