Сен-Жон Перс - Створы (Из поэмы)

или нефритом Лик сюзерена и слово придворной хвалы.

Чествуя вас и перед вами в низком поклоне склоняясь без низости, Я сполна вам отдам благоговенье пред вами свое и тела качание, И дым удовольствия затуманит слегка рассудок поклонника вашего, И радость его оттого, что нашел он удачное слово, его одарит

благодатью улыбки,

И мы почтим вас, о Море, таким приветствием славным, что оно

еще долго в памяти вашей пребудет, словно каникулы сердца.

5

...А ведь втайне давно я мечтал об этой поэме, понемногу в свои повседневные речи добавляя мозаику пеструю, ослепительный блеск открытого моря, - так на опушке лесной среди черного лака листвы промелькнет драгоценная жила лазури, так в ячеях трепещущей сети чешуею живой сверкнет огромная рыба, пойманная за жабры!

И кто меня смог бы врасплох захватить, меня и мои потаенные речи под надежной охраной учтивой улыбки? Но в кругу людей моей крови с языка у меня срывались порою счастливые эти находки - может быть, на углу Публичного Сада, или у золоченых ажурных решеток Государственной Канцелярии, или, быть может, кто-то приметил, как среди самых будничных фраз я повернулся внезапно и вдаль поглядел, туда, где какая-то птица выводила рулады над Управлением Порта.

Ибо втайне давно я мечтал об этой поэме и улыбался счастливо, потому что ей верность хранил,- ею захваченный, одурманенный, оглушенный, точно коралловым млеком, и послушный ее приливу - как в полночных блужданиях сна, как в медлительном нарастании высоких вод сновидения, когда пульсация дальних просторов с осторожностью трогает канаты и тросы.

И вообще как приходит нам в голову затевать такую поэму - вот о чем стоило бы поразмыслить. Но сочиненье поэмы доставляет мне радость, разве этого мало? И все же, о боги! мне бы следовало остеречься, пока дело еще не зашло далеко... Ты взгляни-ка, дитя, как на улице, у поворота, прелестные Дочки Галлея, эти небесные гостьи в одеянье Весталок, которых ночь заманила своим стеклянным манком, умеют вмиг спохватиться и взять себя в руки на закруглении эллипса.

Морганатическая Супруга вдали и скрытый от мира союз!.. О Море, песня венчальная ваша вот какой песней станет для вас: "Моя последняя песня! моя последняя песня!.. и человек моря для меня эту песню споет..." И я спрошу: кто, как не песня, будет свидетелем в пользу Моря - Моря без портиков и без стел, без Алисканов и без Пропилеи, Моря без каменных гордых сановников на круглых террасах и без крылатых зверей над дорогами?

Я возложил на себя написанье поэмы, и я высоко буду чтить свое обязательство. Как тот, кто, узнав о начале великого дела, предпринимаемого по обету, берется текст написать и толкование текста, и об этом его Ассамблея Дарителей просит, ибо сей труд - призванье его. И не знает никто, где и когда принимается он за работу; люди вам скажут, что это было в квартале, где живодеры живут, а быть может, в квартале литейщиков - в час народного бунта - между колоколами, призывающими к тушенью огней, и барабанами гарнизонной побудки...

И наутро нарядное новое Море ему улыбнется над крутизною карнизов. И в страницу его, точно в зеркало, посмотрится Незнакомка... Ибо втайне давно он мечтал об этой поэме, в ней видя свое призвание... И однажды вечером великая нежность затопит его, и решится он на признание, и ощутит в себе нетерпение. И улыбнется светло, и сделает предложение... "Моя последняя песня!.. моя последняя песня!.. и человек моря для меня эту песню споет!.."

Хор

3

...Бесконечность обличий, расточительность ритмов. Но ритуала пора настает - пора сопряжения Хора с благородным струеньем строфы.

Благодарно вплетается Хор в движенье державное Оды. И опять песнопенье в честь Моря.

Снова Певец обращает лицо к протяженности Вод. Неоглядное Море лежит перед ним в искрящихся складках,

Туникою бога лежит, когда расправляют любовно ее в святилище девичьи руки,

Сетью общины рыбацкой лежит, когда расстилают ее по прибрежным отлогим холмам, поросшим нещедрой травою, дочери рыбаков.

И, петля за петлей, бегут, повторяясь на зыбком холсте, золотые узоры просодии - это Море само, это Море поет на странице языческим речитативом:

*

"...Море Маммоны, Море Ваала, Море безветрия и Море шквала, Море всех в мире широт и прозваний. Море, тревожность предначертаний, Море, загадочное прорицанье, Море, таинственное молчанье, и многоречивость, и красноречивость, и древних сказаний неистощимость!

Качаясь, как в зыбке, в тебе, зыбучем, взываем к тебе, неизбывное Море изменчиво-мерное в своих ипостасях, неизменно-безмерное в ценности гулкой; многоликость единого, тождество разного, верность в коварстве, в дружбе предательство, прилив и отлив, терпеливость и гнев, непреложность и ложь, и безбрежность, и нежность, прилив и отлив взрыв!..