Лео Перуц - Ночью под каменным мостом

Через час он привел сельского коновала, который одновременно был костоправом и хвалился, что знает и умеет вправлять шестьдесят два вида переломов костей, а также лечить ожоги. Этот коновал нашелся на постоялом дворе в деревушке Либен -- достаточно далеко от замка, чтобы туда не доходили дворцовые слухи.

Лекарь, от которого слегка попахивало винцом, ощупал ногу и сказал, что дело не очень плохо, только господину придется немного потерпеть боль.

-- Чтобы выздороветь, -- сказал алхимик, -- нужно пройти через море боли, как саламандре сквозь огонь!

Однако в следующий момент он заорал так пронзительно, что Броузе даже пришлось закрыть ему рот рукой. Резким рывком лекарь выпрямил и соединил ему кость. Дальше дела было немного. Лекарь потребовал две дощечки, чтобы наложить шины. С зашинированной ногой, объяснил он, господину надо будет полежать дней десять-двенадцать, а потом осторожно вставать, и только после этого можно пробовать ходить. Он назначил холодные компрессы, а потом спросил у ван Делле, как с ним приключилось несчастье.

Алхимик высокопарно объяснил, что в несчастье виноват не он сам, а особая квадратура высочайших планет.

-- Ну, пане! -- вскричал лекарь. -- Не хотите ли вы меня убедить в том, что это планеты устроили так, чтобы вы вывернули себе голеностопный сустав?

-- Да, ибо они приносят нам и добро, и зло, -- поучал его алхимик. -- И мы больше зависим от их взаимных положений, чем вы можете себе представить. Но если вы с этим не согласны, -- добавил он, -- то я и не буду распространяться об этом далее.

Лекарь был согласен. Опыт научил его, что не стоит раздражать противоречием людей, когда они лежат в жару или мучаются от боли; но, конечно, он остался при своем мнении. Между тем Броуза извлек из одного из священных сундуков оловянную фляжку водки и подал ее лекарю -- за труды и на дорожку. Лекарь отведал водки. Его лицо ненадолго прояснилось, но тут же на нем появилась озабоченность.

-- Большое спасибо, -- сказал он. -- Я к вашим услугам, если только понадоблюсь. Не забывайте, если у кого случится ожог! Но вот как бы мне сделать, чтобы хитрый черт не воровал у меня водку?

-- У вас черт ворует водку? -- улыбнулся ван Делле.

-- Да, и вино тоже, и медовуху, и пиво -- короче говоря, все хмельное! -- объявил лекарь.

-- И он вам показывается на глаза? -- осведомился ван Делле.

-- Конечно, не только ночью, но и днем! -- ответил лекарь.

-- Так он зарится на вашу водку? -- спросил алхимик.

-- Ну, нет, -- засмеялся лекарь. -- У каждого человека свой черт, мой же такого сорта, что ложится со мною в постель!

Он сделал еще один добрый глоток из фляги, а потом позволил Броузе вывести себя из парка через калитку в стене.

Когда солнце поднялось высоко, Броуза поднялся с пола и стер сон со своих глаз. Ван Делле не спал. Боль в ноге, непривычная обстановка, а главное -- страх перед наступившим Вацлавовым днем не давали ему покоя. Истопник притащил в медном тазу воды и дал алхимику умыться. Потом он принес хлеба с сыром и подал его ван Делле, приговаривая совсем как в прежние дни:

-- Ешьте, пане! Хлеба у вас будет сколько захотите, а сыра -- сколько пожелаете!

Он заменил компресс и попросил у ван Делле разрешения уйти: ему хотелось зайти в замок и поглядеть, как там складываются дела.

-- Поднимется адский шум, когда они заметят, что вы улизнули! -предсказывал он. -- Те, кто сообщат об этом императору, будут ходить в шишках и кровавых рубцах, а может, и похуже будет. Он впадает в бешенство и бросает людям в голову чем попало: подсвечниками, блюдами, тарелками, ножами, коробками, статуями из дерева, камня и тяжелого металла; они у него и понаставлены-то везде только для того, чтобы он швырял их людям в голову; а то может шпагу выхватить... Мне он раз саданул книгой с картинками о страстях Христовых. Потом, правда, покаялся и лил горькие слезы, но не из-за меня, а из-за оскорбления Спасителя.

-- Да, но что будет дальше? -- с тревогой спросил ван Делле. -- Ведь подсвечниками и блюдами дело не кончится.

-- Конечно, нет, -- подтвердил Броуза. -- Император вызовет господина обер-гофмаршала и господина обер-бургграфа и обрушится на них, будет топать ногами, кричать, что они помогли вам бежать, а значит, оба состоят на содержании у герцога Матиаса. У господина обер-гофмаршала шея и голова нальются кровью, но обер-бургграф будет успокаивать императора. Он пообещает разыскать вас и привезти обратно, и недели две вас действительно будут искать, а потом все это вылетит у императора из головы, потому что у него все человеческие чувства -- гнев, раскаяние, досада, надежда и доверие -быстро оборачиваются в свои противоположности.