Лео Перуц - Ночью под каменным мостом

-- Как ты сме... -- вспыхнул император, но тут же подавил гнев и продолжил голосом, в котором слышалось невольное сознание своей вины: -- Две недели тому назад он же заплатил Мизерони двенадцать золотых гульденов.

-- Двенадцать из ста двадцати, которые задолжал! -- подчеркнул художник.

-- Я думаю, что для бедного портного и двенадцать гульденов -- деньги немалые, -- вставил свое слово старший брат, так и не разобрав, что речь идет не о собрате по профессии, а о резчике по камню(2). -- Что же касается нашего императора и богемского короля, так люди говорят, что всякий, кто хочет его видеть, должен переодеться конюхом или садовником, потому что Его Величество каждый день посещает свои конюшни и увеселительные сады.

-- Возможно, -- сказал император, наморщив лоб, -- он просто избегает людей, от которых изо дня в день слышит одни и те же слова: "Государь, помоги! Дай мне то! Дай мне се! Оправдай! Подари! Сделай меня счастливым! Сделай меня богатым!"

-- И еще толкуют, -- продолжал портной, -- что там, в замке, вместо императора правят страной и предписывают налоги три человека: камердинер, астролог и антиквар.

-- Если завтра в это же время, -- не обращая внимания на портного, обратился император к художнику, -- вы придете в императорский увеселительный сад, то вы сможете встретиться с Его Величеством и принять свою должность.

-- Мою должность? -- удивился живописец.

-- Именно. Если, конечно, вы пожелаете служить Его Величеству своим искусством, -- заверил император.

Синьор Брабанцио собрал свои мелки и карандаши и аккуратно разложил их по подоконнику.

-- Одни только дураки служат королям! -- сказал он. -- Написано ведь: не доверяйтесь князьям земным, ибо нет у них ничего святого. Пане, я не хочу служить ни этому королю, ни любому другому!

-- Вот видите! -- разгорячился портной. -- Говорил же я вам, что он дурак. Ему добрый совет что мертвому горчичник. Я каждый день молю Бога, чтобы Он укротил его: "Господи, сделай его хромым, сделай его горбатым, но дай ему немного рассудка, не то он так и помрет распоследним дураком!"

-- Смотри-ка, опять идет этот жид, -- сказал художник, стоявший у окошка. -- Тот, что с козлиной бородой. Он уже в третий раз приходит. Хотел бы я ему помочь, да вот только не знаю, как.

Евреем с козлиной бородкой, которому Брабанцио никак не мог помочь, был Мордехай Мейзл.

Он ходил сюда ради Эстер, своей покойной жены. Три года минуло с той ночи, когда Мелах Хамовед, ангел Смерти, унес ее с собою. Но время не притупило горе Мордехая. Он постоянно думал о ней. И он хотел иметь ее портрет.

Он слыхал о художниках, которые умели очень достоверно изображать давно ушедших людей: патриархов, Моисея со скрижалями заповедей в руках, жену Иоакима Сусанну, а также римских императоров и богемских королей. В одном графском замке ему даже довелось собственными глазами увидеть изображение юного Авессалома, который плачевным образом повис на своих волосах. А потому ему накрепко втемяшилось в голову, что художник Брабанцио, если только ему правильно описать наружность Эстер, сможет написать ее портрет. Он надеялся наглядно передать словами, какой была в земной жизни та, которую он звал своей голубочкой, сладостью и невинностью.

Правда, в Писании сказано: не сотвори себе кумира. Но ведь глава диаспоры, высокий рабби Лоэв, который был истинным гаоном -- князем среди мудрецов, -- учил его, что эта заповедь не входит в число семи главных, открытых Ною, и что если человек соблюдет хотя бы Ноевы заповеди, то он уже будет иметь свою долю в царствии Божием.

-- Жизнь и благословение Строителя мира, которым дается мир душам! -приветствовал он присутствующих по еврейскому этикету. Он не узнал императора, а император, в свою очередь, тоже не разглядел в госте Мордехая -- так сильно тот изменился за последние дни.

-- Господин, -- обратился к нему художник, пока гость с потерянным и скорбным видом озирался вокруг, -- вы напрасно приходите ко мне. То, чего вы требуете, никто не может сделать. Со слов нельзя нарисовать портрет.

-- Вы сможете, если только захотите! -- воскликнул Мордехай Мейзл. -Не может быть, что это так трудно! Вы должны только лучше вникнуть в описание.

-- Я знаю, -- отозвался художник, -- вы обещали мне восемь золотых гульденов. Но, как видно, мне их никогда не получить, и я так и останусь нищим.

-- Восемь гульденов? -- всполошился портной. -- Ты думаешь, еврей каждый день роняет из рукава такие деньги? Давай-ка принимайся за работу! Да уж постарайся удовлетворить его, а то я получаю от тебя одни только плевки на пол.