Лео Перуц - Рождение антихриста

- Ну и пусть Антихрист! - крикнула она. - Он мой сын, я его родила, и ни за что на свете...

- Тихо! - сказал сапожник, прислушиваясь. - Кажется, это они. Они пришли!

* * *

Дверь отворилась, и в комнату вошли три бандита.

Первым вошел англичанин в парике и фетровой шляпе, со шпагой наголо. Не увидев никого, кроме сапожника с женой и ребенком, он остановился на пороге с крайне удивленным видом. Из-за его спины показался маленький аббат, вместе с которым в комнату ворвался крепкий запах вареной трески.

Немой "капитан" замер, прислонясь к косяку двери. Он скрестил руки на груди и уставился в пол, его бледное лицо было скрыто в тени.

- Эй, сапожник, куда это ты его дел? - проблеял аббат. - Пускай он выходит. Я ему ничего не сделаю. Я пришел только за тем, чтобы его исповедать...

Свисавшие с потолка полосы копченого сала внезапно придали его мыслям другое направление.

- Еды у вас хватает, - заметил он. - С таким запасом вы до апреля дотянете!

Жена торопливо уложила ребенка в постель. Она видела, что теперь против нее четверо мужчин, и от этого ее охватила ярость отчаяния. Она искала глазами какое-нибудь оружие, но не нашла ничего, кроме лежащего подле плиты маленького кухонного топорика, которым она колола дрова перед обедом.

- Ах вы, злодеи! - крикнула она. - Вы опять явились? Видно, нет такого позорного дела, на которое бы вы не пошли! Убирайтесь отсюда, висельники! Да что же, во имя Бога, вы хотите сделать с моим ребенком?!

- Молчи! - каркнул аббат. - Уж мы-то знаем о тебе хорошие новости! Ты что же, клялась своему мужу в верности, а теперь он находит у тебя другого, а ты притом еще смеешь разыгрывать из себя местную... Тьфу на таких баб! Где твой любовник?! Давай его сюда!

Потрясенная жена вскочила, не зная, что сказать. Сапожник покраснел до ушей.

- Что ты мелешь! - рявкнул он. - Стыдно тебе говорить такое. Гляди, как бы я не наломал тебе горб! У моей жены нет никакого любовника. Кто такое скажет, тот лжец.

- Как? - вскричал аббат. - Разве ты сам не говорил, что застал ее в постели с черным мулатом, забывшим честь, да еще и с обрезанным, который не ест свинины?!

- Об этом я вам не сказал ни слова, - рычал сапожник. - Сдается мне, тебе захотелось трепки!

- Хватит болтать! - вмешался англичанин, бросая свою шляпу па стол. Мы пришли, чтобы уложить его на четыре фута под землю. Мне все равно, спал ли он с твоей женой или с кем-нибудь другим - да хоть с тобой самим! Где он? Что-то я его не вижу!

Сапожник тяжело вздохнул, повернулся и указал на ребенка, мирно спавшего под весь этот шум на кровати. К его щечке прильнул лепесток камелии из ванны.

- Вот он, - сказал сапожник.

От удивления у аббата вытянулось лицо, а англичанин застыл со шпагой в руке, глядя на хозяина так, словно куры расклевывали его завтрак.

- Да это же ребенок! - пророкотал он.

- Ребенок... - проблеял аббат.

Сапожник вздохнул. Жена стояла перед кроватью, дрожа всеми членами, но руки ее крепко сжимали топор.

Немой "капитан" медленно выпрямился, шагнул к плите и встал у самой топки. Он уставился на женщину мрачным взглядом, по на его бледном лице не шевельнулся ни один мускул.

Англичанин наконец обрел дар речи.

- Что, к дьяволу, ты обо всем этом думаешь, дон Чекко? - спросил он.

- Я думаю, что нам за это заплатили, сэр Томас! - ответил аббат. - А все остальное нас не касается.

- Но это же поганое дело, дон Чекко! - пробурчал великан сквозь рыжие усы.

- Вы не должны спрашивать, как и что, - зачастил сапожник. - Вы должны сделать то, ради чего я вас нанимал. Сорок скудо вы получили...

Англичанин не удостоил его ни словом, ни взглядом.

- Я солдат, дон Чекко! - начал он. - Вы знаете, что я прошел семь войн - в Германии, Испании и Ломбардии... И когда я наношу удар шпагой, я хочу, чтобы мне тоже могли ответить ударом, иначе это дело мне не в радость. И я думаю, что эта работа не для меня, а скорее для вас, ведь дитя не может защищаться.

- Тут вы правы, сэр Томас! - согласился аббат.

- Вот поэтому я и думаю, это дело не для меня, а для вас, дон Чекко!

- Благодарю, сэр Томас. Но я рассчитываю на то, что вы возьмете на себя женщину, а то она с топором... Вы же знаете, что я мирного нрава, а она, кажется, может и убить.

- Ну же, вперед! - скомандовал англичанин, но сам так и не тронулся с места.

- Хватайте же ее! - взвизгнул аббат.

И в этот миг немой "капитан" поднял руку.

Он погладил себя по правой щеке, указал пальцем на шею, надул щеки, сжал кулак и тронул кончиками пальцев свой подбородок. После этого он повернулся к выходу.