- Ну, как вы провели ночь? Расскажите-ка! - обратился я к нему, угощая его сигарой, печеньем, финиками и рюмкой ликера.
Глава XIX
В последующие дни мне никак не удавалось повидаться с Бибиш с глазу на глаз. Каждый раз, когда я проходил мимо пасторского дома, барон фон Малхин сидел у нее в лаборатории. Я смотрел в окно и видел в свете настольной лампы его узкую голову с высоким лбом и поседевшими висками. Он держал в руках пробирку или стоял перед каким-то стеклянным сосудом цилиндрической формы, напоминающим по виду сокслетовский аппарат. Один раз в лаборатории было темно, Бибиш сидела в соседней комнате за пишущей машинкой, а барон, по-видимому, ходил взад и вперед и диктовал ей что-то. Я не видел его самого, а лишь тень, скользившую по стенам и потолку.
Он постоянно торчал у нее в квартире. У нее не было ни минуты свободного времени, но теперь это меня уже не тревожило. Та ночь, когда она стала моей, многое изменила во мне. Если до того времени я был болен, то теперь чувствовал себя исцеленным. Сомнения, терзавшие мою душу, исчезли, и я не страдал больше от постоянной смены настроений. Я любил Бибиш еще больше, чем прежде, любил так безумно, как люблю и теперь. Но вместе с тем во мне воцарилось какое-то великое спокойствие - я чувствовал себя как альпинист, который с необычайными трудностями и риском вскарабкался по отвесной стене и теперь лежит на солнышке, радостно опьяненный достигнутым успехом, счастливый и полный веры в себя. Мое ожидание утратило всякий оттенок мучительности. Я знал, что Бибиш вернется ко мне, как только будет закончена ее работа. И если я чувствовал себя одиноким, если меня охватывала тоска по ней, мои мысли уносились к той незабвенной ночи любви.
В эти дни я работал больше, чем обычно. В деревне обнаружилось два случая заболевания дифтеритом, а кроме того, меня чрезвычайно беспокоило состояние здоровья маленькой Эльзы. Скарлатина у нее прошла, период шелушения закончился, но ее хрупкий организм очень ослабел, и девочка нуждалась в перемене климата. Я считал, что ей было просто необходимо пожить некоторое время в менее суровом климате. Я должен был поговорить на эту тему с бароном фон Малхином, всецело поглощенным своими фантастическими планами, не оставлявшими ему времени подумать о своей маленькой дочке.
Я возвращался из домика лесничего. Был субботний вечер. С той дня прошла уже неделя. Неделю тому назад я шел в Морведе по проселочной дороге и искал барона. Деревенские обитатели стояли небольшими группками возле постоялого двора и соседней лавки. Мужчины и женщины, старики и дети - все, кто только не сидел дома за чисткой картофеля, собрались здесь. Крестьяне были как всегда молчаливы, но в их утомленных лицах, обветренных и изборожденных морщинами забот, сквозило какое-то беспокойное ожидание. Они смотрели вслед саням, нагруженным пивными бочками и медленно двигавшимся по направлению к барскому дому. Кучер шел рядом с санями и пощелкивая кнутом. Хотя я никого ни о чем не спрашивал, лавочник тут же сообщил мне, что по случаю своих именин барон пригласил всю деревню к себе на двор. Для приема самостоятельных хозяев и арендаторов оборудован большой зал барского дома, примыкающий к зимнему саду, а батраков и дровосеков будут угощать в людских комнатах, расположенных в нижнем этаже того дома, в котором помещается контора управляющего. В качестве угощения будет подаваться жареная свинина и колбаса с тушеной капустой, а кроме того, барон жалует по два стаканчика водки на каждого и пиво в неограниченном количестве. У него, лавочника, барон купил целый ящик пряников, предназначенных для раздачи детям, чтобы и те могли побаловаться. Господин барон никогда не бывал так щедр в прошлые годы.
- Крестьяне говорят,- продолжал лавочник,- что господин барон в честь праздника намеревается простить некоторым должникам накопившиеся за ними недоимки арендной платы. Но я этому не верю. Ведь это означало бы нарушение установленных правил! Я-то уж знаю господина барона. Он, конечно, сочувствует бедным людям, но в тех случаях, когда речь идет об арендной плате, он шутить не любит. Правила необходимо соблюдать, иначе мы Бог знает до чего дойдем. Стоит только крестьянам заметить, что в отношении арендной платы не соблюдается прежний строгий порядок... В чем дело, малыш, чего ты так спешишь? Что, где-нибудь пожар? Что ты говоришь? На тридцать пфеннигов табаку для твоего деда? Вот тебе твой табак, да смотри, не потеряй его и не забудь кланяться от меня своему деду. Ну а теперь беги вовсю, только смотри, не опрокинь колокольню!
Читать дальше