Лео Перуц - Снег Святого Петра

Не помню, как начался этот разговор. Я был углублен в свои мысли и не прислушивался. Поднимая иногда голову от своего рисования, Бибиш избегала смотреть на меня. Помнила ли она еще о данном мне накануне обещании, или то был всего лишь мимолетный каприз? Мне бы хотелось знать это наверняка. Как бы невзначай я спросил ее, будет ли она завтра в девять часов в лаборатории. Не удостоив меня взглядом, она неуверенно подняла и опустила плечи. После чего вместо кружков и спиралей принялась рисовать цифру "девять", тщательно обводя ее красивым орнаментом.

- Ваши возражения,- услышал я голос барона,- применимы ко всякой эпохе, а не только к нашему времени. Великие символы - корона, скипетр, митра и держава -созданы пламенем веры и только ею и держатся. Человечество давно разучилось верить в эти символы. Тот, кто сумеет разжечь пламя веры в наше ставшее пустым и холодным время, легко поведет людские сердца к блеску короны и идее монархии милостью Божией.

- Верить - значит сподобиться милости,- сказал пастор.- Вера есть дело рук Божиих. Она может ожить в нас только благодаря терпеливой работе, жертвенной любви и молитве.

- Нет,-сказала вдруг Бибиш, словно в полусне.-И благодаря химии.

В комнате воцарилась тишина. Не было слышно ни звука. Я с изумлением посмотрел на Бибиш, которая снова склонилась над своим рисованием, а потом перевел глаза на пастора. Его лицо было неподвижно, и лишь на его губах скользнула усталая протестующая улыбка.

- Как прикажете понимать ваши слова? - спросил я Бибиш.- Что вы имели в виду? Вместо нее ответил барон:

- Как это понимать? Как врач, вы должны знать, что все затаившиеся в нас чувства - страх, тоска, горе, счастье, отчаяние,- все наши жизненные проявления являются результатом совершенно определенных химических процессов, происходящих в нашем организме. А уж от этого знания остается совсем незначительный шаг до той мысли, которую только что выразила в двух словах моя юная сотрудница.

Я оглянулся на Бибиш, но ее уже не было в комнате -только лист бумаги с ее рисунками лежал на столе. Пастор и Праксатин тоже исчезли. Все трое удалились абсолютно незаметно, и, что любопытнее всего, я ничуть не изумился тому, что их больше не было в комнате. Я ни на одно мгновение не задумался над тем, почему меня оставили наедине с бароном.

- Да, один незначительный шаг, - продолжал барон Малхин.- Но сколько труда пришлось мне затратить, прежде чем я решился сделать этот шаг. Сколько ночей пришлось мне провести без сна, сколько свидетельств проверить, сколько сомнений преодолеть! Начало всему было положено словами вашего отца. "То, что мы называем религиозной истовостью, экстазом веры,сказал он мне в этой самой комнате, за этим самым столом,- будь то индивидуальное или массовое явление, почти всегда носит клинические черты состояния возбуждения, вызванного одурманивающим ядом. Но какой именно дурман вызывает такие последствия? Наука еще не знает этого".

- Не могу поверить, чтобы мой отец сказал это! - воскликнул я.- Ни в одном из его трудов нет и намека на подобную мысль. Слова, которые вы вкладываете ему в уста, кощунственны!

- Кощунственны? Это слишком суровый эпитет,- сказал барон спокойно.- И он вряд ли уместен в тех случаях, когда речь идет о поиске истины. Разве кощунственно то, что мы в состоянии вызывать столь благородное чувство, как презрение к смерти, небольшой дозой героина, повышенное ощущение счастья дозой опиума, а экстаз блаженства - дозой контаридина*? Известно ли вам, что в тропических областях Средней Америки существует растение, листья которого, стоит их разжевать, пробуждают на несколько часов пророческий дар? Если мы проследим историю религии на протяжении тысячелетий...

- Вы хотите сказать,- перебил я его,- что то невероятное духовное перерождение, под влиянием которого светский человек Иниго де Рекальде превратился в Святого Игнатия Лойолу**, явилось последствием потребления одурманивающих препаратов?

- Оставим это,- сказал барон.- Так мы не продвинемся ни на шаг вперед. Я исходил из предположения, что в природе должны существовать такие одурманивающие вещества, которые в состоянии породить религиозный экстаз в его индивидуальных или массовых проявлениях. Подобные вещества неизвестны науке. Вот этот факт и указал мне дальнейший путь.

Он наклонился над столом и стряхнул пепел со своей наполовину выкуренной сигары в стоявшую передо мной мисочку.

- Кощунство, сказали вы. Я всего лишь пошел по тому направлению, на которое меня толкали мои научные исследования. Сначала столкнулся с огромными трудностями. Целый год я работал без всякого результата.