Ричард Райт - Черный

- Тебе чего?

Как будто не владея даром речи, я сделал несколько шагов вперед и молча протянул ей записку.

- Какие книги Менкена ему нужны? - спросила она.

- Не знаю, мэм, - ответил я, избегая ее взгляда.

- Кто дал тебе эту карточку?

- Мистер Фолк, - ответил я.

- А где он сам?

- Он сейчас в оптической мастерской, работает. Он и раньше посылал меня сюда.

- Это я помню, - ответила она. - Но он никогда не писал таких записок.

Господи, она что-то заподозрила. И наверное, не даст мне книги. Если бы она в эту минуту отвернулась, я бы выскользнул в дверь и больше никогда сюда не пришел. Но вдруг меня осенило.

- Вы можете ему позвонить, мэм, - сказал я, слыша, как стучит мое сердце.

- Ведь не ты будешь читать эти книги, правда? - многозначительно спросила она.

- Что вы, мэм, я и читать-то не умею.

- Не знаю, что именно Менкена ему нужно, - сказала она тихо, и я понял, что победил: она уже думала о другом и не беспокоилась, что книги будет читать негр. Она отошла к полкам, раза два взглянула на меня, будто еще сомневалась в чем-то, и наконец выбрала две книги.

- Я даю мистеру Фолку две книги, - сказала она, - но передай ему, пусть в следующий раз зайдет сам или напишет названия. Я же не знаю, что ему нужно.

Я ничего не ответил. Она поставила на карточке печать и протянула мне книги. Не смея на них взглянуть, я вышел из библиотеки в страхе, что эта женщина позовет меня обратно и снова начнет расспрашивать. Лишь пройдя квартал, я открыл одну из книг и прочел название: "Книга предисловий". Мне было почти девятнадцать лет, но я плохо представлял себе, что такое "предисловие". Я стал перелистывать страницы, и передо мной замелькали непонятные слова и незнакомые имена. Я обескураженно покачал головой. Посмотрел другую книгу, она называлась "Предрассудки". Это слово было мне понятно, я часто слышал его. И сразу во мне зародилось недоверие к тому, что писал Менкен. Зачем называть книгу "Предрассудки"? Я не понимал, как можно написать на обложке книги такое слово, в нем воплотилась вся ненависть белых, которую я на себе испытал. Нет, наверное, я ошибся насчет Менкена. Человеку с предрассудками нельзя доверять.

Я показал книги мистеру Фолку, он взглянул на меня и нахмурился.

- Библиотекарша может вам позвонить и начать расспрашивать, предупредил я.

- Пусть звонит, - ответил он. - Только когда все прочтешь, расскажи мне, что ты в них понял.

Ночью в своей комнатушке под шум горячей воды, которая лилась в раковине, разогревая банку консервированных бобов со свининой, я раскрыл "Книгу предисловий" и начал читать. Меня потряс, ошеломил ее язык, ясные, точные, разящие фразы. Почему он так пишет? И как вообще человек может так писать? Наверное, он похож на демона, снедаемого ненавистью, его перо убивает насмерть, он горько обличает Америку, восхищается Европой, смеется над людскими слабостями, глумится над богом, над властью. Что это? Я не мог больше читать, мне хотелось понять, что же таится за всеми этими словами... Да, этот человек сражается, сражается словами. Они служат ему оружием, как иному служит дубинка. Значит, слова могут быть оружием? Да, могут - вот они, эти слова. Тогда, наверное, и я могу использовать их как оружие? Нет! Я испугался этой мысли. Стал читать дальше, поражаясь не тому, что он говорил, а тому, как вообще можно найти в себе смелость сказать такое.

Порой я поднимал глаза от книги убедиться, что я в комнате один. Кто все эти люди, о которых так увлеченно рассказывал Менкен? Кто такие Анатоль Франс, Джозеф Конрад, Синклер Льюис, Шервуд Андерсон, Достоевский, Джордж Мур, Густав Флобер, Мопассан, Толстой, Фрэнк Гаррис, Марк Твен, Томас Гарди, Арнольд Беннет, Стивен Крейн, Золя, Норрис, Горький, Бергсон, Ибсон, Бальзак, Бернард Шоу, Дюма, Эдгар По, Томас Манн, О'Генри, Драйзер, Г.Дж.Уэллс, Гоголь, Т.С.Элиот, Жид, Бодлер, Эдгар Ли Мастерс, Стендаль, Тургенев, Ницше и десятки других? Это реальные люди? Они живы или уже умерли?

Мне попадалось много непонятных слов, и я смотрел их в словаре или догадывался, что они значат, встретив снова через несколько фраз. Что за странный мир открылся передо мной! Я кончил книгу с ощущением, что упустил в жизни что-то очень важное. Однажды я попробовал писать, я изведал радость творчества, дал волю своему неразвитому воображению, но жизнь заглушила мои порывы и мечты. Теперь они вспыхнули снова, мне хотелось читать, читать, читать, увидеть то, чего я не видел, понять то, чего не понимал. И неважно, поверю я автору или нет, важно, что я узнаю что-то новое, по-другому взгляну на мир.