Жюль Ренар: Дневник (1887-1910)

Молодой Ренар писал и печатал очерки, рассказы, миниатюры, которые впоследствии вошли в сборники "Рассказы о моем крае", "Ясный глаз", "С потайным фонарем". Первоначально он посылал их в газеты Ньевра. Жизнь Ренара и творчество так неразрывно связаны с его "малой родиной", что нельзя не рассказать о ней читателям дневника.

В феодальные времена земли Ньевра с богатыми заливными лугами по берегам Луары находились в монастырском владении. Позже сюда пришли, отвоевавшись в дальних походах, дворяне; воздвигались замки, новые церкви.

Главным занятием луарцев испокон века была рубка леса, сплав по Луаре. Классическая земля художников, бунтарей, "своевольных" мужиков, острых на язык, с ясной головой... Читая о них 1, вспоминаешь знаменитого роллановского "курилку" - Кола Брюньона. Кламси, откуда родом Кола Брюньон, находится в северной части того же департамента Ньевр. Ренар любил на прогулках добираться до Кламси, выступал там с лекциями для крестьян.

1 В частности, в книге Анри Башлена о Жюле Ренаре.

С детских лет жители Ньевра привыкли стоять рядом с отцами в лесу и на плотах. В хрониках Великой французской революции 1789 года упоминается о том, как "эти ужасные сплавщики и плотогоны из Ньевра, привыкшие орудовать багром и секирой", добрались до Парижа и, угрожая дубинами, добивались выдачи им на расправу чиновников и владельцев дровяных складов, по вине которых жили впроголодь. Республиканские традиции дали себя знать в дни государственного переворота, совершенного Наполеоном III 2 декабря 1851 года. Из книг Ренара видно, что и позже, когда "республиканская партия" стала в значительной мере партией провинциальных либералов, в народе продолжало жить упрямое угрюмое бунтарство. Подогревались эти чувства крайней бедностью, нищетой, укрытою в маленьких крестьянских домиках. Городки и деревни Ньевра не очень изменились за долгие десятилетия. Книги можно было достать только на железнодорожной станции. Редко кто выписывал прессу из Парижа. Жюль Ренар - внук крестьянина и сын мелкого деревенского рантье - понимал, сколь бессмысленно хождение в народ, носившее во французских условиях безобразно филантропический характер. Он не был похож и на своего земляка, также писателя из крестьян, Клода Тийе, который совмещал социалистические симпатии с христианскими утопиями. В молодом Ренаре революционные традиции оборачивались стихийным бунтарством. В зрелые годы он стал социалистом, "естественно примыкая и разумом и чувством к делу трудящихся" ("Юманите").

Леон Гишар, лучший исследователь творчества и биографии Ренара, рассказывает: "В 1902-1903 годах он вел своего рода войну за социалистическую республику, против помещиков и священников, за светскую школу, против конгрегаций, за мир, против войны. Будучи дрейфусаром, Ренар испытал на себе влияние Жореса; преображенный своим долгим пребыванием в среде крестьян, он страстно увлекся в последние годы своей жизни республиканскими и социалистическими идеями".

Мудро оценивал Ренар и силу революционных традиций, и почти полную их исчерпанность в буржуазной среде. "Стендалю казалось, - читаем в "Дневнике", - что он задыхается от буржуазной ограниченности. Побывал бы он в Кламси!"

Гишар, конечно, прав, связывая идейное развитие Ренара с дрейфусарством. Но, как всегда, и в те годы общественное движение по-разному преломлялось в сознании разных людей. Для многих писателей пример Золя был прежде всего примером выполнения своего писательского долга. И даже людей равнодушных взволновал поступок Золя, который был известен прежде всего как писатель, как "кабинетный человек" и вдруг - восстал!

Для Ренара в оценке поступка Золя не существовало тех проблем, которыми холодно увлекались эстеты. Они были шокированы "отступничеством" Золя от заповедей чистого искусства, иными словами, его служением народу. А Жюль Ренар увидел в авторе "Я обвиняю!" единомышленника, который помог осознать то, что нарастало в душе задолго до "дрейфусиады".

"Всеобщий и обязательный хлеб...", "Разбудить все эти деревни" - это записывалось в "Дневнике" еще до выступления Золя. А мысль взяться за общественные дела в деревне приходила Ренару также лет за десять до того. Движение дрейфусаров действительно стало гранью в развитии Жюля Ренара, но в дрейфусарстве, как известно, были наряду с прогрессивными сторонами также и свои слабости. Не вспомнив о противоречивости дрейфусарства, нельзя понять и его сложное воздействие на Ренара, как оно отразилось в "Дневнике".