Райнер Рильке - Записки Мальте Лауридса Бригге (сборник)

- Что мы будем кушать, мама?

- Что хочешь, милый!

И тут Пьер начал перечислять свои любимые блюда, которыми его кормили дома во время двухмесячных каникул. Можно ли будет заказать то-то и то-то? И с лукулловской точностью обсуждалось все, от супа до яблочного пирожного с кремом. Маленький солдат был настроен шутливо; все эти любимые блюда, казалось, и составляли содержание его жизни. Словно на этой основе и возникали все остальные события. И он начинал снова и снова: "Помнишь, когда мы в последний раз ели то-то и то-то, случалось то-то и то-то". Правда, ему приходило в голову, что он сегодня в последний раз будет наслаждаться всем этим перед четырехмесячной учебой, и тогда он умолкал и почти неприметно вздыхал. Но веселый, солнечный летний день бодрил детскую душу, и Пьер снова отважно болтал обо всем на свете и вспоминал о чудесных днях уходящего отпуска. Было два часа дня. К семи он должен был явиться в казарму, стало быть, через пять часов. Пять раз должна была большая стрелка обежать циферблат - осталось еще много, много времени.

Обед кончился, Пьер ел с аппетитом. Но когда мать наливала ему красного вина, и поднимала стакан, и с особым значением глядела на сына влажными глазами, у него кусок застревал в горле. Его взор блуждал по комнате. Он помедлил на циферблате; было три часа. Четыре раза большая стрелка... - так думал он. Это ему придавало мужества. Он поднял свой бокал и чокнулся, быть может, слишком звонко: "За радостное свиданье, матушка!" Его голос изменился и посуровел. И он быстро поцеловал, как бы боясь вновь поддаться слабости, маленькую женщину в бледный лоб.

После обеда они бродили вдвоем по берегу реки. Им почти не встречались прохожие. Никто не мешал им говорить друг с другом. Но разговор часто прерывался. Пьер высоко держал голову, не вынимая рук из карманов, и рассеянно смотрел большими голубыми глазами на мерцавшую от зноя реку и на фиолетовые склоны другого берега. Госпожа Дюмон заметила, что в аллее, по которой они шли, листья все желтели и увядали. Кое-где они даже падали на тропинку, когда один листок хрустнул у нее под ногой, она испугалась.

- Близится осень, - тихо сказала она.

- Да, - пробормотал Пьер сквозь зубы.

- Но мы чудесно провели лето, - продолжала госпожа Дюмон почти смущенно.

Ее сын ничего не ответил.

- Мама, - не обернувшись к ней, промолвил он, - передай милой Жюли мои приветы, хорошо? - Он умолк и покраснел.

Мать улыбнулась.

- Об этом можешь не беспокоиться, мой Пьер. Жюли была юная кузина, к которой маленький кавалер

был неравнодушен. Он часто гулял у нее под окном, играл с нею в мяч, дарил ей цветы и носил - чего не знала даже госпожа Дюмон - фото кузины в левом нагрудном кармане мундира.

- Жюли тоже уедет из дома, - сказала мать, радуясь, что удалось завести разговор с сыном на эту тему. - Ее пошлют в английскую школу или в Sacre-coeur... - Вдова знала своего Пьера. Его утешало, что и той, которую он обожал, сужден подобный жребий, и в глубине души он упрекал себя за свое малодушие. С ребяческой живостью фантазии он уже готов был забыть о долгих месяцах учебы.

- Но когда я приеду домой на рождество, ведь Жюли вернется?!

- Конечно.

- И ты пригласишь ее к нам, дорогая мамочка, на рождество, правда?

- Она уже дала согласие и обещала мне, что загодя отпросится у своей матери.

- Чудесно! - ликовал мальчик, и глаза его сияли.

- Я красиво уберу тебе елку, и если ты будешь хорошо себя вести...

- Обещаешь... новый мундир?

- Кто знает, кто знает, - улыбалась госпожа Дюмон.

- Дорогая мамочка! - воскликнул юный герой и, не стесняясь, стал прямо на аллее осыпать госпожу Дюмон бурными поцелуями, - ты такая добрая!..

- Но только веди себя хорошо, Пьер, - сказала мать серьезно.

- И еще как! Буду учиться...

- С математикой, как ты знаешь, у тебя дела неважные.

- ...Все будет отлично, вот увидишь!

- И не простужайся, скоро погода станет холоднее, всегда тепло одевайся... Ночью укрывайся одеялом как следует, чтобы не раскрыться!

- Не волнуйся, не волнуйся!

И Пьер снова начал вспоминать об отпуске. Ему приходили на ум такие шутки и забавы, что мать и сын смеялись от всего сердца. Вдруг он вздрогнул. С церковной башни хлынул гулкий колокольный звон.

- Пробило шесть, - сказал он и попытался улыбнуться.

- Пойдем к кондитеру.

- Да, там продают вкусные трубочки с кремом. В последний раз я их ел, когда мы ездили за город с Жюли...

Пьер сидел на тонконогом складном стульчике в сводчатой комнате кондитера и уписывал сладкое за обе щеки. Вообще-то он был уже сыт и иногда, проглотив кусок, должен был глубоко вздохнуть, но ведь он придет сюда не скоро, и вот он опять ел.