Леонид Иванов - Глубокая борозда

Павлов уезжал от Несгибаемого с множеством новых мыслей, навеянных беседой с ним. И на этот раз он более решительно сказал себе: «Несгибаемый — вот тип современного руководителя!»

Вечером в районном клубе председатель облисполкома вручал правительственные награды.

Орден Ленина вручен Несгибаемому, затем Павлову. И вот на сцене Иван Иванович Соколов. Он как-то нерешительно протягивает свою большую руку, лишь тремя пальцами попадает на теплую ладонь поданной ему руки. Предоблисполкома сам прицепляет к темно-синей гимнастерке Соколова орден Ленина, еще раз пожимает ему руку. Иван Иванович поворачивается лицом к залу, хочет что-то сказать. Зал заметно притихает.

Однако, подумав немного, Иван Иванович низко поклонился людям в зале и произнес лишь два слова:

— Спасибо, товарищи!

В перерыве возбужденные люди поздравляют друг друга, желают новых успехов в труде.

К Соколову, оттесненному оживленной толпой в угол фойе, пробралась Вихрова. На лацкане ее жакета орден Трудового Красного Знамени.

— Иван Иванович!.. Дорогой Иван Иванович! Спасибо вам! — В порыве нахлынувших чувств она целует Соколова в щеку. — Спасибо вам, — уже тише произносит она.

— Говори спасибо Советской власти, а мне чего…

— Первое спасибо всегда учителю! — восклицает Зина.

— Вот-вот, понимаешь… А кто нас всех учит?

Сюда же в угол пробился и Савелий Петрович с орденом «Знак Почета» на груди. Он тянул за руку Григорьева.

— Получил орден Трудового Знамени, теперь увиливает… А еще сосед! В русском, скажу я вам, обычае вспрыснуть радость! Не кажинный год ордена дают!

Павлов переводит взгляд на других. Вот Шувалов, агроном из «Труда». Возбужден, радостен. Награжден «Знаком Почета». Вообще к Шувалову удивительно быстро вернулась решительность суждений, смелость. Когда на совещании подводились итоги года, он попросил слова одним из первых и очень дельно говорил о путях освоения севооборотов в своем колхозе. «Этот обрел крылья», — думает Павлов, и ему самому приятно от сознания этого. Ведь и он помог Шувалову… Ему вспомнился утренний разговор с Несгибаемым. Разве вот то, что происходит сейчас, — не теплое поощрение заслуг? Не заменяет это теплых писем? Он отыскал Несгибаемого, сказал ему:

— Вот и поощрение за хорошую работу.

— Я понял, Андрей Михайлович… Тут самые передовые. А сколько тысяч средних, без которых не свершишь большого, общего дела? И те, средние, теперь особенно нуждаются в теплом слове…

И вот что-то похожее на это произошло после перерыва, когда продолжалось вручение орденов и медалей.

Медаль «За доблестный труд» вручалась колхознице из артели «Труд» Петровой. Получив награду, она повернулась лицом к залу. Все притихли.

— Большое спасибо, товарищи, за награду… Правительству нашему спасибо! Только я, товарищи мужики, хотела и другое сказать…

— Почему мужики? А женщины! — кричат из зала.

— А я к мужикам! Неудовольствие хочу высказать, вот что! — сразу сердито заговорила Петрова. — А неудовольствие мое вот какое… Поглядишь летом на поля — все бабы и бабы. На прицепе — бабы, на токах только они и есть, на огороде общем — опять бабы, на ферме — там сплошь женщины. А поглядите теперь сюда вот, — она развела руками, — все ордена мужикам! За орденами-то, почитай, только мужики приехали!

В зале смех, затем бурные аплодисменты.

Павлов чувствует, что лицо его стало пунцовым. «Как же сами мы этого не заметили? Из трех сотен награжденных только одиннадцать женщин…»

Прощаясь с Павловым, председатель облисполкома усмехнулся:

— А здорово эта женщина, а? Здорово!

Павлов глядел на председателя и не мог понять: то ли сам инцидент ему понравился, то ли он все же почувствовал, сколь тягостен упрек и ему, и Павлову, и другим товарищам, брошенный колхозницей.

Сам же он чувствовал себя плохо. Торжественный вечер для Павлова был испорчен. Масла в огонь подлил Быстров. Подойдя к Павлову, не без ехидства сказал:

— Рядовая, а разобралась в наших ошибках…

Павлов наблюдал за Быстровым. Всем своим поведением тот выражает свое неудовольствие. Но какая разница в негодовании Быстрова и рядовой колхозницы Петровой. И Павлов бросил с несвойственной ему резкостью:

— Она-то разобралась, вот мы с тобой — не совсем!

— Самокритика, говорят, — вещь полезная, — усмехнулся Быстров и отошел в сторону.

Совсем по-другому реагировал Несгибаемый.

— Вот как, Андрей Михайлович, — сказал он. — Колхозница разобралась в вопросе. Люди в деревне не те стали.