И шепчет: "Устал я шататься, Промозглым туманом дышать, В чужих зеркалах отражаться И женщин чужих целовать..." И стало мне странным казаться, Что я его встречу опять... Вдруг - от улыбнулся нахально, И нет близ меня никого... Знаком этот образ печальный, И где-то я видел его... Быть может, себя самого Я встретил на глади зеркальной?
Октябрь 1909
ПЕСНЬ АДА
День догорел на сфере той земли, Где я искал путей и дней короче. Там сумерки лиловые легли.
Меня там нет. Тропой подземной ночи Схожу, скользя, уступом скользких скал. Знакомый Ад глядит в пустые очи.
Я на земле был брошен в яркий бал, И в диком танце масок и обличий Забыл любовь и дружбу потерял.
Где спутник мой? - О, где ты, Беатриче? Иду один, утратив правый путь, В кругах подземных, как велит обычай,
Средь ужасов и мраков потонуть. Поток несет друзей и женщин трупы, Кой-где мелькнет молящий взор, иль грудь;
Пощады вопль, иль возглас нежный - скупо Сорвется с уст; здесь умерли слова; Здесь стянута бессмысленно и тупо
Кольцом железной боли голова; И я, который пел когда-то нежно, Отверженец, утративший права! Все к пропасти стремятся безнадежной, И я вослед. Но вот, в прорыве скал, Над пеною потока белоснежной,
Передо мною бесконечный зал. Сеть кактусов и роз благоуханье, Обрывки мрака в глубине зеркал;
Далеких утр неясное мерцанье Чуть золотит поверженный кумир; И душное спирается дыханье.
Мне этот зал напомнил страшный мир, Где я бродил слепой, как в дикой сказке, И где застиг меня последний пир.
Там - брошены зияющие маски; Там - старцем соблазненная жена, И наглый свет застал их в мерзкой ласке...
Но заалелся переплет окна Под утренним холодным поцелуем, И странно розовеет тишина.
В сей час в стране блаженной мы ночуем, Лишь здесь бессилен наш земной обман, И я смотрю, предчувствием волнуем,
В глубь зеркала сквозь утренний туман. Навстречу мне, из паутины мрака, Выходит юноша. Затянут стан;
Увядшей розы цвет в петлице фрака Бледнее уст на лике мертвеца; На пальце - знак таинственного брака
Сияет острый аметист кольца; И я смотрю с волненьем непонятным В черты его отцветшего лица И вопрошаю голосом чуть внятным: "Скажи, за что томиться должен ты И по кругам скитаться невозвратным?"
Пришли в смятенье тонкие черты, Сожженный рот глотает воздух жадно, И голос говорит из пустоты:
"Узнай: я предан муке беспощадной За то, что был на горестной земле Под тяжким игом страсти безотрадной.
Едва наш город скроется во мгле, Томим волной безумного напева, С печатью преступленья на челе,
Как падшая униженная дева, Ищу забвенья в радостях вина... И пробил час карающего гнева:
Из глубины невиданного сна Всплеснулась, ослепила, засияла Передо мной - чудесная жена!
В вечернем звоне хрупкого бокала, В тумане хме'льном встретившись на миг С единственной, кто ласки презирала,
Я ликованье первое постиг! Я утопил в ее зеницах взоры! Я испустил впервые страстный крик!
Так этот миг настал, нежданно скорый. И мрак был глух. И долгий вечер мглист. И странно встали в небе метеоры.
И был в крови вот этот аметист. И пил я кровь из плеч благоуханных, И был напиток душен и смолист...
Но не кляни повествований странных О том, как длился непонятный сон... Из бездн ночных и пропастей туманных
К нам доносился погребальный звон; Язык огня взлетел, свистя, над нами, Чтоб сжечь ненужность прерванных времен!
И - сомкнутых безмерными цепями Нас некий вихрь увлек в подземный мир! Окованный навек глухими снами,
Дано ей чуять боль и помнить пир, Когда, что ночь, к плечам ее атласным Тоскующий склоняется вампир!
Но мой удел - могу ль не звать ужасным? Едва холодный и больной рассвет Исполнит Ад сияньем безучастным,
Из зала в зал иду свершать завет, Гоним тоскою страсти безначальной, Так сострадай и помни, мой поэт:
Я обречен в далеком мраке спальной, Где спит она и дышит горячо, Склонясь над ней влюбленно и печально,
Вонзить свой перстень в белое плечо!"
31 октября 1909
* * *
Поздней осенью из гавани От заметенной снегом земли В предназначенное плаванье Идут тяжелые корабли.
В черном небе означается Над водой подъемный кран, И один фонарь качается На оснеженном берегу.
И матрос, на борт не принятый, Идет, шатаясь, сквозь буран. Всё потеряно, всё выпито! Довольно - больше не могу...
А берег опустелой гавани Уж первый легкий снег занес... В самом чистом, в самом нежном саване Сладко ли спать тебе, матрос?
14 ноября 1909
НА ОСТРОВАХ
Читать дальше