Геннадий Гор - Факультет чудаков

Нельзя было рассчитывать вернее, чем рассчитал Базиль. Исакий Исакиевич сдался в третье его посещение.

— Хорошо, — сказал Исакий Исакиевич, — я согласен, приходите завтра, я доложу о вас.

Можно было не сомневаться, что он все устроит, не ограничась одним обещанием: человек этот явно спасал свою шкуру, а представляло ли смысл обещать, не намереваясь исполнить? — это бы означало подпасть под удвоенный гнев Базиля.

С легким сердцем вышел Базиль из приемной, с иным чувством, чем в прошлые дни, поглядел на строившийся собор: теперь это снова была его постройка. Что ему до того — прекрасно здание это или безобразно, — единственно важно то, что на его постройке Базиль сделает себе наконец карьеру. Не все же быть ему крепостным неудачником. Он чувствует прилив жизненных и творческих сил. Он повернет свою жизнь так, что будет богат, независим (или приятно зависим, на выгодной службе), через десять-пятнадцать лет сделается известным, уважаемым архитектором, дарование его разовьется, его станут наперебой приглашать туда и сюда и независимо от того, что он примется строить — грандиозное или малое, сдвинет и вознесет гранитные скалы для крепости, замка, дворца, собора, соткет ли из мрамора изящнейший павильон, — все это будет одинаково превосходно. Мания титанизма прошла вместе с юностью. Базилю нужны теперь деньги, почет… Из приказчика и конторщика — в знаменитые архитекторы. Не сразу, конечно, — не так, как хочется мечтательной юности.

Базиль запасся терпением, после семи лет конторской службы в деревне ему ни по чем десять-пятнадцать лет постепенного продвижения в петербургском Архитектурном комитете. Тем более, знает он, не скоро придет богатство — он честен, не станет обкрадывать казну и брать взятки с подрядчиков, — но и богатство придет в свое время, вместе с почетом. Если даже предположить самое худшее, что художественные способности его выдохлись, — все равно тужить нечего: многолетняя деловая выучка непременно сделает из него инженера, расчетливого строителя.

Не желая быть праздным зевакой на строительной площади, которую ощущал сейчас как-то особенно по-деловому, Базиль предпочел сегодня бродить по городу, и притом не заглядываясь на здания, а скорее уж заглядывая внутрь зданий — в магазины, кофейни, меняльные лавки. Скоро все это предстанет в его распоряжение. Мечтательная юность не видела повседневных мелких богатств жизни; пришедшая ей на смену энергическая молодость видит, жаждет и добивается; наступающая зрелость будет держать все в своих руках.

Проведя в таких мыслях день и вечер, наутро Базиль прибыл в исаакиевское присутствие пунктуально, точно в назначенный час, ничуть не раньше, чтобы не ждать, как когда-то, в унизительном положении беззащитного просителя. Исакий Исакиевич вышел к нему с такою же точностью и, только что выйдя, еще в дверях, осведомился:

— У вас при себе необходимые документы и рекомендации?

— Да, и надеюсь, при мне они и останутся, — ответил Базиль со спокойной дерзостью. — Я сам покажу их, когда это будет действительно нужно. Вы согласились исхлопотать наиудобнейшую для меня службу. Как, какими средствами исхлопочете — полностью ваше дело. Вы понимаете меня, любезный Исакий Исакиевич?

— Да, я понимаю вас, сударь, — глухо ответил Исакий Исакиевич, действительно понимавший, что сила пока на стороне Базиля. — Но все же вы разрешите мне просмотреть рекомендующие вас письма, чтобы я знал, как характеризовать вас выгоднейшим образом, что передать в точности, как по писаному, что убавить и что… — Исакий Исакиевич даже принудил себя улыбнуться улыбкой сообщника, — и что прибавить!

Базиль, не раз обжегшийся прежде на молоке, твердо решил дуть на воду: он чрезмерно остерегался подвоха и глядел на чиновника подозрительно, как на профессионального мошенника.

— Что вам смотреть мои письма, — ворчливо сказал Базиль, — они написаны по-французски, вы все равно не поймете.

— Хорошо — терпеливо сказал Исакий Исакиевич, — так прочтите мне вслух сами, по-русски.

Против этого нечего было возразить, и Базиль нехотя достал письма. Исакий Исакиевич быстро глянул на них.

— Здесь все, решительно все письма и документы?

— Здесь все, — подтвердил Базиль и еще дальше отнес руку с бумагами. Его почти испугал хищный взгляд Исакия Исакиевича, — можно было подумать, что коротконогий чиновник готовится к прыжку.

Между тем Исакий Исакиевич не только не намеревался прыгать и выхватывать из рук документы, но в эту минуту, напротив, вздохнул с облегчением — он нашел, за что зацепиться.