Геннадий Гор - Факультет чудаков

«И лунный свет, — вспоминал он откуда-то, — забытых морей…»

Постепенно затихая, заглушенная звонками проходившего трамвая, скрипка смолкла.

— Знаете, ребята, я говорю вполне серьезно, — сказал Уткин лукаво. — Через несколько дней…

— Знаем, — оборвала его кровать, стоявшая в правом углу, — Уткин отправляется в кругосветное путешествие.

Кровати захохотали.

Глядя в книгу, освещенную электрической лампочкой, Зоя пила чай. На столе стоял синий эмалированный кувшин вместо чайника и лежал большой каравай черного хлеба.

Лузин не постучался.

— Как ваши дела, товарищ «Метла»? — приветствовала его Зоя. — Узнала, как теперь тебя называют. Хочешь чаю? — И, ополоснув, она вытерла свой стакан, чтобы налить Лузину чаю.

Он рассмеялся.

— Новая метла чисто метет. Приходит сегодня ко мне один студент.

— Я знаю кто: Уткин, — перебила Зоя. — Приходит ко мне твой Уткин просить в долг десять копеек. Пришел он в два часа ночи. Стучит. «Зачем тебе, — выбегаю я в чем была, — деньги в такое позднее время?» А он спрашивает, не знаю ли я, где тут поблизости можно купить географическую карту. Хорошую географическую карту. Это в три часа ночи-то.

— Ты только что говорила: он приходил к тебе в два.

— Ну, в три, ну, в два. Не все ли равно. Возможно, он приходил ко мне в двенадцать. У меня нет часов.

— Скажи, сегодня весна или осень? — спросил Лузин и нагнулся заглянуть Зое в глаза.

Кусая губы, стараясь подавить смех, Зоя отвела свой взгляд. Она смотрела на потолок с притворной пристальностью.

— Осень.

— Это ты потому, что не была на улице. Выйди и скажешь, что весна. — И Лузин закрыл своей ладонью ладонь Зои, лежавшую на столе.

Она сделала, как подумал он, детский жест, щелкнула его в кисть пальцем свободной руки, затем с силой оттолкнула от себя так, что его рука упала со стола и стукнулась о стул, как инертное тело.

— Весна, — передразнила она его. — На улице весна и цветут акации… Откуда у вас эти самые манеры, товарищ Иван Мозжухин? — И показала ему язык.

Они посмеялись.

— Ты еще не сдала органики? — увидел он книгу, которую она читала до его прихода.

— Нет.

— Я хотел тебе рассказать: приходит ко мне сегодня один студент из этих… Приходит и говорит. «Отказываюсь понимать. Я сын бывшего графа. Что же прикажете делать графу? Дрова рубить?» «Вот именно, — говорю я, — рубить дрова». А он… — И Лузин вспомнил про письмо, которое передали ему на мосту студенты.

Он разорвал конверт, пахнувший одеколоном.

«Уважаемый коллега Лузин. Пишу к вам как к дворянину. Ваша фамилия, — мне филологу это не трудно заключить — несомненно, дворянского происхождения. Луза, бильярд — дворянская игра. Кроме того, мною ваша фамилия ассоциируется с фамилией лермонтовского художника Лугина. Так вот: не откажите встретиться со мною на Каменном острове в березовой аллее. Выбор оружия по правилу принадлежит вам. Для дальнейших переговоров прошу выслать ваших секундантов по следующему адресу».

Лузин молча протянул письмо Зое.

«Обнаглевшая буржуазия, — подумал он, — бросила вызов трудящимся».

В комнате никого не было, когда Уткин отправился в кругосветное путешествие.

Он долго копил и занимал деньги. У товарищей и в библиотеке ему удалось достать нужные книги. Это были по большей части учебники географии для школ второй ступени и описания путешествий. Среди них случайно попался затрепанный роман из цикла «На суше и на море». Уткин с презрением отбросил его в сторону.

«У меня, — подумал он, — нет времени для того, чтобы читать беллетристику».

И действительно, у Уткина не было времени. Ему нужно было спешить. Могли вернуться товарищи.

Он купил географическую карту, огромную, на которой помещались все страны. Он расстелил карту на полу. Она лежала на полу, как невиданный яркий ковер. Затем он закрыл на крючок дверь, осмотрел комнату. Теперь она напоминала ему каюту. Правда, он никогда не ездил на пароходах, тем более на океанских. Но о каюте он все-таки мог иметь представление. Скамейка была убрана. Кровати отодвинуты. Комната была готова к путешествию. Он был готов к путешествию. В это время показалось солнце отразиться в осколке зеркала, висевшего на стенке. Зайчик упал на карту. Уткин закрыл зеркало полотенцем. Солнце ему мешало. Он лег на карту. Бумажный запах экзотических стран ударил ему в нос. Он лежал на карте. Его ноги в разноцветных ботинках достигали Южного полюса, его живот покрыл всю Африку. Его омывали моря. Он раскрыл книгу. Путешествие началось.