Айвен Саутолл - Джош

- Я здесь, Джош. Со мной ничего не случилось.

Да где же она, в конце концов? В тени под мостом поднялась рука, потянулась, ухватилась за что-то, за какую-то укосину, за планку, за щепку. Бог знает за что.

- Вылезай на берег, Джош. Я сейчас. Все в порядке.

- Глупая девчонка.

- Я прыгнула, Джош.

- Ты могла убиться насмерть.

- Я прыгнула, Джош.

- Ты мне соврала. Никогда ты раньше не прыгала с этого моста.

- Иди на берег, Джош. Я сейчас вылезу. Если ты там еще немного простоишь, совсем увязнешь.

- Ты себе ничего не повредила?

- Да нет.

- Чего же ты тогда не плывешь к берегу?

- Мне уже лучше. Пожалуйста, не стой, Джош. Ты увязнешь, а я еще не совсем очухалась, мне трудно будет тебя вытягивать. Я прыгнула, Джош.

- Да, Лора.

С трудом вытаскивая ноги, удивляясь, что не потерял ботинки, Джош выбрался на сухое место.

Ну что на все скажешь?

Хлюпая мокрыми ботинками и цепляясь руками за траву, он поднялся по откосу вверх, тяжело опустился на землю и растянулся на спине в полном изнеможении.

18

Страдая душой, Джош лежал с закрытыми глазами и сочинял стихи. А тело его под отвесными лучами солнца исходило паром, будто кипящий чайник. С одного края горячий, с другого холодный, там мокрый, тут сухой. Как отварное мясо с гарниром из салата, взятое на обед в кафетерии. Неаппетитная мысль, нарушающая его поэтическое отчаяние, и потому-долой ее.

Напрягая все силы, Джош пытался выдавить из себя звучные фразы, которые увековечили бы девочку в зеленом в желтой воде, и желтую дорогу, и желтый свет на жнивье. Но ничего не выдавливалось, кроме желтой жижи и пузырей. Свершилось, Джош, свершилось ужасное: остался твой талант висеть на проволочных колючках.

Стенание.

- Чудной ты какой-то.

С немалым огорчением Джош припомнил, что на земле обитает не один только Дж. Плаумен.

Рядом сидела Лора и расчесывала волосы, накинув на плечи испачканное, в грязных потеках полотенце. Это как проснешься утром с тяжелым чувством и думаешь, что сегодня надо идти на экзамен, а потом вдруг вспоминаешь, что экзамен был вчера и ты уже с треском провалился.

- Это ты верно говоришь, Лора.

Сколько она пробыла в воде? И как давно уже сидит на берегу?

- Ты теперь возьмешь меня снова за руку?

- Нет, Лора.

- Ты противный, вот что. Кивок.

- Ты бы снял с себя мокрое.

Хорошо бы она ушла. Его пугало, что придется опять с ней разговаривать, делать попытки разобраться, что к чему, хотя у него было такое чувство, что в ее присутствии он сразу как-то повзрослел.

- Ты же весь насквозь мокрый. Тебе надо раздеться. С беззвучной мольбой о недостижимом одиночестве Джош сел и покачал головой.

- Да нет, ерунда. Солнце горячее.

- Расшнуруй хоть ботинки. А то ссохнутся на ногах. Он позволил себе поддаться на уговоры, но, как только наклонился вперед, сразу закружилась голова.

- Разуйся, чего ты ботинки не хочешь снять.

- Не приставай. Не буду я разуваться.

- У тебя от ног, что ли, пахнет?

- Не особенно.

- А у Гарри пахнет. Джош поморщился.

- Охотно верю.

- Ты лицо поцарапал.

- Жив останусь.

- Как это ты умудрился?

- К тебе бежал. Думал, ты убилась.

- Тебе жаль было бы?

- Конечно, было бы жаль.

- Как кролика?

Джош ничего не ответил. Но и она уже думала о другом, мечтательно глядя на воду.

- Никто отсюда не прыгал. Бетси в жизни отсюда не прыгала.

- Еще бы!

- Только Брендан О'Халлоран.

- Кто это?

- Ему было девятнадцать лет.

- Ну и что с ним случилось?

- Убился насмерть, прыгая с этого моста.

Джош закрыл глаза, чувствуя, что сердце его сжимают ледяные ладони.

- Зачем ты мне соврала? Какая глупая ложь.

- А я прыгнула. Ты видел.

- ДурА ты.

- Мисс Плаумен говорит, если ты называешь своего ближнего дураком...

- Ладно. Прости. Но ты поступила крайне неразумно.

- Неразумно, что сделала, чего никто еще не делал? И теперь никто не скажет, что я этого не сделала?

- Да.

- Что сделала и осталась живая? Джош с тяжелым вздохом:

- Забудь мои слова, Лора. Давай все забудем. Я хочу побыть один. Иди поиграй в куклы.

Ему даже захотелось, чтобы вернулись ребята. Кругом эти непроходимые заросли, эта огромная равнина, это бездонное небо над головой. Так было и тогда, когда в эти места впервые вышел прадедушка Плаумен, прорубил себе дорогу туда, где радуга уходит в землю. Но если бы он нашел там Лору Джонс, то сразу бы повернулся и прорубил себе дорогу обратно. Прадедушке-то хорошо было.

- А что у тебя в рюкзаке? Она все еще здесь.