Оноре Бальзак - Утраченные иллюзии

- Что я вам говорил!-вскричал Пти-Кло.- Этот малый не поэт, а какой-то сплошной роман.

- На почтовых? - сказала Ева.- Куда же он на этот раз направился?

- А теперь,- сказал Пти-Кло Давиду,- идите к господам Куэнте: они вас ждут.

- Ах, сударь,- воскликнула прекрасная г-жа Сешар,- прошу вас, защищайте получше наши интересы, вся наша будущность в ваших руках!

- Не угодно ли вам, сударыня, чтобы переговоры состоялись у вас? Оставляю вам Давида. А эти господа пожалуют сюда вечером, и вы увидите, как я защищаю ваши интересы.

- Ах, сударь, вы оказали бы мне большое одолжение,- сказала Ева.

- Отлично! - сказал Пти-Кло.- Сегодня, в семь часов вечера, у вас в доме.

- Благодарю вас,- отвечала Ева, и по ее взгляду и голосу Пти-Кло понял, как возросло к нему доверие его клиентки.

- Не бойтесь ничего! Вы видите, я был прав,- прибавил он.- Ваш брат уже за тридцать лье от самоубийства. Наконец, не позже как сегодня же вечером у вас, пожалуй, окажется небольшое состояние. Наклевывается серьезный покупатель на вашу типографию.

- А если так,- сказала Ева,- почему бы нам не обождать? Зачем связывать себя договором с Куэнте?

- Вы забываете, сударыня,- отвечал Пти-Кло, почувствовав опасность такой откровенности,- что покуда вы не расплатитесь с господином Метивье, продать типографию невозможно: все оборудование описано.

Воротившись к себе, Пти-Кло вызвал Серизе. Когда фактор вошел в кабинет, он отвел его в нишу окна.

- Завтра ты станешь владельцем типографии Сешара и получишь достаточно сильную поддержку, чтобы добиться передачи патента на твое имя,- сказал он ему на ухо,- но ты ведь не захочешь угодить на каторгу?

- Что?.. Куда?.. На каторгу?-сказал Серизе.

- Твое письмо Давиду - подлог, а оно у меня... Если станут допрашивать Анриетту, что она скажет?.. Я не хочу тебя губить,- сказал тут же Пти-Кло, заметив, как побледнел Серизе.

- Что вам еще нужно от меня? - вскричал парижанин.

- А нужно мне от тебя вот что...- продолжал Пти-Кло.- Слушай внимательно! Через два месяца ты будешь ангулемским типографом... но типографию ты приобретешь в долг, и тебе не расквитаться и в десять лет!.. Долго придется тебе работать на твоих капиталистов! К тому же ты будешь подставным лицом либеральной партии... Составлять твой договор с Ганнераком буду я, и составлю его в таком духе, что со временем ты окажешься полным собственником типографии... Но ежели они вздумают издавать газету, ежели ты будешь ответственным редактором, ежели я получу место старшего товарища прокурора, ты обязуешься, столковавшись с Куэнте-большим, тиснуть такие статейки, что газета будет изъята из обращения и закрыта... Куэнте щедро заплатят тебе за такую услугу... Конечно, тебя будут судить, ты отведаешь тюрьмы, но прослывешь человеком недюжинным и гонимым. Ты станешь видным лицом в либеральной партии, вроде сержанта Мерсье, Поля-Луи Курье, Манюэля в малом размере. Я никогда не допущу, чтобы ты утратил патент. Короче, в тот день, когда газета будет закрыта, я сожгу это письмо у тебя на глазах... Состояние обойдется тебе недорого...

В народе чрезвычайно превратные представления о наказуемости за различные виды подлога, и Серизе, который видел себя уже на скамье подсудимых, вздохнул с облегчением.

- Через три года я буду прокурором в Ангулеме,- продолжал Пти-Кло,тебе может встретиться надобность во мне... подумай-ка!

- Решено! - сказал Серизе.- Но вы меня не знаете: сожгите письмо сейчас же,- продолжал он,- положитесь на мою признательность.

Пти-Кло посмотрел на Серизе. То был один из тех поединков, когда взгляд наблюдателя подобен скальпелю, которым он пытается вскрыть душу, а глаза человека, выставляющего, так сказать, напоказ свои добродетели, подобны стеклам витрины.

Пти-Кло ничего не ответил, он засветил свечу и сжег письмо, сказав самому себе: "Ведь ему нужно составить состояние!"

- Я ваш раб,- сказал фактор.

Давид в смутном беспокойстве ожидал встречи с братьями Куэнте: не споры вокруг договора, не надобность отстаивать свои интересы смущали его, а мнение фабрикантов о его работах - вот что его тревожило! Он напоминал драматурга, ожидающего приговора критиков. Перед самолюбием изобретателя и волнениями, связанными с судьбой его открытия, бледнели все чувства. Короче, в семь часов вечера, в то время, когда графиня дю Шатле под предлогом мигрени ложилась в постель, предоставив мужу принимать приглашенных к обеду гостей,- так она была удручена противоречивыми слухами о Люсьене! Куэнте-большой и Куэнте-толстый пожаловали вместе с Пти-Кло к своему сопернику, который был ими связан по рукам и ногам. Сразу же пришлось столкнуться с основным затруднением: как заключать товарищеский договор с Давидом, не ознакомившись с технической стороной изобретения? А открой Давид тайну своего изобретения, он сдался бы на милость братьев Куэнте. Пти-Кло все же добился, чтобы договор был заключен заранее. Тогда Куэнте-большой попросил Давида показать ему несколько образцов своего производства, и изобретатель представил ему последние изготовленные им листы бумаги, ручаясь за правильную их расценку по себестоимости.