Оноре Бальзак - Утраченные иллюзии

- Ну, а как вы полагаете поступить? Ведь если бы нам удалось схватить его завтра утром, мы выиграли бы время,- сказал Куэнте-толстый.

- Нет ничего проще! Недаром у него кличка Простак! - вскричал Серизе.

Узнав голос Куэнте-толстого и, главное, услыхав две последние фразы, Кольб сразу понял, что речь идет о его хозяине, и удивление его возросло, когда он различил голос Серизе.

"Мальчишка, который ел его хлеб!" - подумал он в негодовании.

- Друзья мои,- сказал Дублон,- надобно вот как поступить. Мы поставим наших людей на приличном расстоянии друг от друга, начиная с бульвара Болье и площади Мюръе, во всех направлениях, чтобы вернее выследить Простака. Право, эта кличка мне нравится! Но поставим так, чтобы он не заметил, что за ним следят. И глаз с него не спустим, покуда не выследим, в каком доме он считает себя в безопасности; ну, тогда оставим его на некоторое время в покое, а потом, в один прекрасный день, на восходе или на закате солнца, как будто невзначай натолкнемся на него.

- Ну, а что он сейчас поделывает? А ну, как он скроется? - сказал Куэнте-толстый.

- Посиживает у себя дома,- сказал мэтр Дублон.- Ежели бы он куда-нибудь ушел, я уже знал бы. Один из

моих помощников сторожит на площади Мюрье, другой - на углу у здания суда, а третий - в тридцати шагах от моего дома. Стоит сему мужу показаться на улице, как послышатся их условные свистки, и он не сделает и трех шагов, как я уже об этом узнаю не хуже, чем из телеграфного донесения.

Судебные приставы дают своим сыщикам почетное наименование: помощники.

Кольб и не рассчитывал на столь благоприятный случай; он потихоньку вышел из канцелярии и сказал служанке:

- Каспатин Туплон, как видно, освободится не скоро, так я понаветаюсь завтра утром.

Эльзасца, отставного кавалериста, осенила мысль, которую он тут же положил привести в исполнение. Он побежал к своему знакомому, который давал внаймы лошадей, выбрал коня получше, оседлал его, а сам пешком воротился к хозяину. Ева была В полнейшем отчаянии.

- Что случилось, Кольб?-спросил типограф, вглядываясь в испуганное и вместе с тем веселое лицо эльзасца.

- Вас окрушают мошенники! Нато карошо прятать козяин. Ви, сутарыня, знаете, кута мошно его прятать?

Когда честный Кольб рассказал о предательстве Серизе, об окружении дома, о том, какое участие в этом деле принимает Куэнте-толстый, и обрисовал те козни, которые строят эти люди, положение Давида представилось в самом зловещем свете.

- Тебя преследуют Куэнте! - вскричала бедная Ева, подавленная этим известием.- Вот почему Метивье был так жесток... Ведь они бумажные фабриканты, они хотят овладеть твоим изобретением.

- Но как спастись от них? - вскричала г-жа Шардон.

- Сутарыня, ей знаете кута -кипуть прятать козяина,- опять сказал Кольб.- Я отвезу наш козяин, никто не путет знать.

- Как только стемнеет, идите к Базине Клерже,- отвечала Ева,- а я схожу туда сейчас же и условлюсь с ней обо всем. В таких обстоятельствах я могу положиться на Базину, как на самое себя.

- Сыщики проследят за тобой,- сказал наконец Давид, собравшись несколько с духом.- Надо найти способ предупредить Базину, не заходя к ней.

- Сутарыня, вам восмошно пойти,- сказал Кольб.- Моя мысль такова: я выйту из тома вместе с козяин, за

нами погнались свистуны. За вами, сутарыня, следить пу-тет некому, и ей скоро-скоро утекайте к коспоша Клерше! Я имею мой конь, я сашайт на коня козяин и... поминай нас, как зовут, тьяволь их пэпраль!.. ГРАФ СИКСТ ДЮ ШАТЛЕ

Камергер двора его величества, префект Шаранты, государственный советник.

- Вы в милости,- сказал Сешар-отец,- в городе только о вас и толкуют, точно о какой-нибудь важной персоне... Ангулем и Умо оспаривают друг у друга честь свить для вас венок.

- Моя милая Ева,- сказал Люсьен на ухо сестре,- я решительно в том же положении, в каком был в Умо в тот день, когда был зван к госпоже де Баржетон: чтобы принять приглашение префекта, у меня нет фрака!

- А ты все же думаешь принять приглашение? - испуганно воскликнула г-жа Сешар.

Вопрос идти или не идти р префектуру послужил причиной спора между сестрой и братом. Здравый смысл провинциалки подсказывал Еве, что в свете следует появляться только с веселым лицом, в элегантном костюме, безукоризненно одетым; но она таила истинные свои мысли: "К чему поведет обед у префекта? Что готовит для Люсьена великосветский Ангулем? Не замышляют ли что-нибудь против него?"

Кончилось тем, что Люсьен, перед тем как идти спать, сказал сестре: