Оноре Бальзак - Утраченные иллюзии

Такова реальность этого "свободного мира" и "свободного искусства". x x x

Писатель приглашает избавиться от иллюзий, а ими полна человеческая жизнь, и первыми жертвами разочарований, иногда трагических, становятся молодые люди. Для Бальзака это одна из главных тем, он даже создал соответствующий афоризм: жизненный опыт - это избавление от благородных идеалов, которые волнуют нас в юности. Послушаем доверительный разговор журналиста Этьена Лусто с Люсьеном Шардоном, прибывшим из Ангулема в Париж: "Бедный мальчик, я приехал в Париж, подобно вам, исполненный мечтаний, влюбленный в искусство, движимый неодолимым порывом к славе; я натолкнулся на изнанку нашего ремесла, на рогатки книжной торговли, на неоспоримость нужды. Моя восторженность, ныне подавляемая, мое первоначальное волнение скрывали от меня механизм жизни; мне довелось испытать на себе действие всей системы колес этого механизма, ударяться о его рычаги...".

Далее журналист рассказывает, как сердце его "остудили снежные бури опыта", как "исподличался он, ради того чтобы жить", как "писал статьи, расточая цветы своего остроумия ради одного негодяя".

История Люсьена Шардона, героя романа "Утраченные иллюзии",- история нравственного падения честного, благородного молодого человека, начавшего с восторженных мечтаний о служении искусству, прекрасному и вечному, и кончившего самоубийством в тюремной камере, опозоренным и отвергнутым ("Блеск и нищета куртизанок"). В предисловии к первому изданию романа Бальзак без обиняков изложил свою главную мысль: "социальный строй настолько приспосабливает людей к своим нуждам и так их калечит, что они перестают быть похожими на самих себя". Так и случилось с его Люсьеном Шардоном.

Вместо "святого искусства" он попал в "грязный притон продажной мысли, именуемой газетами", он узнал, что "журналистика - настоящий ад, пропасть беззакония, лжи, предательства", что литература и все искусство - "торговля совестью, умом и мыслью".

Тщетно пытался он сопротивляться, отстаивать свои нравственные принципы, жестокая правда, которую поведал ему журналист Лусто, "обрушилась, точно снежная лавина на душу Люсьена и вселила в нее леденящий холод. Мгновение он стоял молча. Затем его сердце, точно пробужденное этой жестокой поэзией препятствий, загорелось. Люсьен пожал руку Лусто и закричал:

- Я восторжествую!

- Отлично! - сказал журналист.- Еще один христианин выходит на арену на растерзание "зверям".

И Лусто оказался прав, "звери" в конце концов "растерзали" пылкого поэта, у которого не хватило воли для борьбы и победы, как и у сотен и тысяч его собратьев по перу в дни Бальзака, как и у сотен и тысяч Люсьенов в наши дни в так называемом "свободном мире", где всем правят деньги. И Люсьен не только физически погиб, но и "исподличался", подобно журналисту Этьену Лусто, и исстрадался от сознания своего нравственного падения.

"Вот там, подле Корали, сидит молодой человек... Как его имя? Люсьен! Он красив, он поэт и, что для него важнее, умный человек; и что же, он вступит в грязный притон продажной мысли, именуемый газетами, он расточит свои лучшие замыслы, иссушит мозг, развратит душу, ступит на путь анонимных низостей, которые в словесной войне заменяют военные хитрости, грабежи, поджоги и переходы в другой лагерь, по обычаю кондотьеров. Когда же он, подобно тысяче других, растратит свой прекрасный талант на потребу пайщиков газеты, эти торговцы ядом предоставят ему умирать от голода".

Пайщики газеты - в наши дни это херсты, шпрингеры - могущественные короли печати на Западе. Положение вещей нисколько там не переменилось со времен Бальзака, и ныне, как и тогда - "Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания" '. x x x

Не всех, однако, размалывают гигантские жернова буржуазной мельницы, есть личности, сохраняющие свою нравственную чистоту- люди стойкие, крепкие. О них Бальзак пишет с глубочайшим уваже

1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч. Т. 12. С. 104.

нием. Это "люди глубоких знаний, закаленные в горниле нужды", это "живая энциклопедия возвышенных умов". Таков в романе кружок д'Артеза. В скромной квартире на улице Катр-Ван - "оазисе в пустыне Парижа", д'Артез и его друзья составляют "федерацию чувств и интересов". Среди них-"неутомимый труженик и добросовестный ученый" Леон Жиро, студент-медик, "в будущем одно из светил парижской Медицинской школы" Орас Бьяншон, "один из лучших живописцев молодой школы" Жозеф Бридо и, наконец, сам глава кружка д'Артез, в котором "все они предугадывали крупного писателя". В последнем, пожалуй, Бальзак изобразил самого себя, по крайней мере такого, каким он стал после мытарств и уступок миру наживы. (В ученический период своей литературной деятельности он во многом напоминал своего героя Люсьена Шардона.)