Мигель Сервантес: Интермедии

К р и с т и н а. Довольно! Мы видим, что и дьяволы поэты.

Ц и р ю л ь н и к. И все поэты дьяволы.

П а н к р а с ь о. Скажите мне, сеньор мой, - дьяволы все знают, - где изобретены все эти танцы: сарабанда, самбапало и особенно знаменитый новый эскарраман ?

Ц и р ю л ь н и к. Где? В аду; там они имеют свое начало и происхождение.

П а н к р а с ь о. Да, я этому верю.

Л е о н а р д а. Признаюсь, я сама немножко помешана на эскаррамане, но из скромности и из уважения к положению, в котором нахожусь, не осмеливаюсь танцевать.

С а к р и с т а н. Если я буду вашей милости показывать по четыре тура в день, то в неделю вы будете неподражаемой танцовщицей; вам для этого очень немногого недостает.

С т у д е н т. Все это придет со временем; а теперь пойдемте ужинать; это дело отлагательства не терпит.

П а н к р а с ь о. Пойдемте. Я желаю увериться, едят дьяволы или нет, а также во многом другом, что говорят про них; и, ради бога, чтобы не уходили они из моего дома, пока не передадут мне науки и всех знаний, которым учатся в пещере Саламанкской.

Теaтр чудес

Лица:

Ч а н ф а л ь я М о н т ь е л ь.

Ч и р и н о с.

К а р а п у з и к-музыкант.

Лиценциат Г о м е с и л ь о с, гобернадор .

Б е н и т о Р е п о л ь о, алькальд.

Т е р е с а, его дочь.

Х у а н К а с т р а д о, рехидор.

Х у а н а, его дочь.

П е д р о К а п а ч о, письмоводитель.

Р е п о л ь о, племянник алькальда.

Ф у р ь е р.

Жители местечка без речей.

Сцена первая

Улица.

Входят ЧанфальяиЧиринос.

Ч а н ф а л ь я. Чиринос, не выпускай из памяти моих наставлений, в особенности относительно новой проделки; нужно, чтоб она удалась нам на славу.

Ч и р и н о с. Знаменитый Чанфалья, все мои способности в твоем распоряжении: и моя память, и рассудок, и, сверх того, желание сделать тебе угодное превосходит границы возможного. Но скажи мне, зачем нам этот Карапузик, которого мы наняли? Разве мы вдвоем с тобой не можем исполнить нашего предприятия?

Ч а н ф а л ь я. Он нам необходим, как насущный хлеб, чтобы играть в промежутках между выходами фигур в нашем представлении чудес.

Ч и р и н о с. Нет, вот чудо-то будет, если нас не побьют камнями за этого Карапузика ; потому что такого несчастного недоноска я во всю свою жизнь не видывала.

Входит Карапузик.

К а р а п у з и к. Будет мне какое-нибудь дело в этом городе, сеньор директор? Я готов умереть, чтобы ваша милость видели, что я вам не в тягость.

Ч и р и н о с. Четверых таких мальчиков, как ты, можно в горсть взять, так уж какая тут тягость! Если ты так же велик в музыке, как ростом, так будем мы в барышах.

К а р а п у з и к. А вот это как вам покажется: мне было сделано письменное предложение войти в долю в одной компании, нужды нет, что я мал.

Ч а н ф а л ь я. Если будут мерять твою долю по твоему росту, так тебе достанется такая малость, которую и разделить нельзя. Чиринос, вот мы мало-помалу добрались до городка; и те господа, которые идут к нам, без сомнения, должны быть гобернадор и алькальды. Пойдем им навстречу. Наточи свой язык на камне лести, только смотри, не переточи.

Входят гобернадор, Бенито Репольо - алькальд, Хуан Кастрадо - рехидор и Педро Капачо - письмоводитель.

Целую руки ваших милостей. Кто из ваших милостей гобернадор этого местечка?

Г о б е р н а д о р. Я гобернадор. Что вам угодно, добрый человек?

Ч а н ф а л ь я. Если б у меня было только две унции смысла, и то я сейчас же должен был бы догадаться, что этот перипатетический , пространный и торжественный выход не может принадлежать никому другому, кроме достойнейшего гобернадора этого города, который вы, ваша милость, скоро покинете, заняв должность наместника целой области.

Ч и р и н о с. Да, клянусь жизнью сеньоры и маленьких сеньоров, если сеньор гобернадор их имеет.

К а п а ч о. Не женат сеньор гобернадор.

Ч и р и н о с. Ну, когда будут; от моих слов убытка нет.

Г о б е р н а д о р. Ну, чего же вы хотите, честный человек?

Ч и р и н о с. Много честных дней желаем вашей милости за оказанную нам честь: наконец, дуб дает желуди, груша - груши, виноградные лозы - кисти, от честного человека - честь, иначе и быть не может.

Б е н и т о. Цицерониаское выражение, ни прибавить, ни убавить нечего.

К а п а ч о. "Цицероновское" - хочешь сказать, сеньор алькальд Бенито Репольо.

Б е н и т о. Да, я всегда хочу сказать как можно лучше, но по большей части это у меня не выходит. Наконец, добрый человек, что вам угодно?

Ч а н ф а л ь я. Я, сеньоры мои, Монтьель - содержатель театра чудес. Меня вызвали из столицы сеньоры госпитального братства ; у них нет ни одного содержателя театра, а они умирают от желания иметь театр; с моим прибытием все дело поправится.