Вальтер Шелленберг - Лабиринт

Тем временем атмосфера в Берлине становилась все более мрачной. Наступление на востоке остановилось. Войска, экипированные для летней кампании потрясла суровая русская зима. Ответственность за это должны поровну разделить руководители вермахта и Гитлер. И генералы, и фюрер жили одной и той же утопией и отказывались прислушиваться к критике. Тщетно полевые офицеры, сообщали в штабы о приближающейся катастрофе.

Расчеты Сталина, о которых меня предупреждали, начали оправдываться всего через шесть месяцев. Мой первый доклад о переброске войск из Сибири в европейскую часть страны был встречен с интересом, но цифровые данные сочли завышенными и никаких мер не приняли, хотя фронтовая разведка и данные допросов военнопленных продолжали подтверждать мои сведения.

19 декабря 1941 г. Гитлер снял с поста фельдмаршала фон Браухига и взял на себя обязанности Верховного Главнокомандующего. Это была кульминация тоталитарного режима; решение Гитлера означало полное подчинение ему вооруженных сил. Затем началось великое зимнее наступление русских и отчаянные арьергардные бои, отходящих германских войск. То, что плохо экипированные, замерзшие, совершенно измотанные германские войска не рассыпались под ударом русских, возможно, было нашим величайшим достижением во второй мировой войне.

23 Вокруг Пирл-Харбора

Пренебрежительное отношение японцев к Гитлеру - Зонтаж намерений Японии - Подтверждение сведений Янке - Его взгляд на стратегию Японии - Критическая оценка информации о Японии Гитлер настаивает на вступлении Японии в войну - Его отношение к китайско-американским дискуссиям - Скептическое отношение Гитлера к докладам СД - Нападение Японии.

В начале осени 1941 года отношения с Японией были настолько неопределенными, особенно в связи с японо-американскими контактами. Министр иностранных дел Японии и его заместитель в начале сентября отказали в информации о переговорах между США и Японией германскому послу в Токио. Гитлер справедливо испытывал неудовольствие по поводу столь оскорбительного поведения члена пакта трех. Несмотря на все усилия Риббентропа, японцы не реагировали на предложение вступить в войну с Советским Союзом. Было неизвестно, собирается ли Япония вести наступление в южной части Тихого океана или удовлетворится продолжением своей кампании в Китае. Поэтому фюрер приказал Канарису и Гейдриху использовать все возможные средства, чтобы получить ответы на эти вопросы. Однако задача была поставлена в такой общей форме, что мне самому пришлось обдумывать и отрабатывать пути ее решения.

Внезапно до меня дошло, почему Канарис так настойчиво расспрашивал меня о моих беседах с японцем в Стокгольме. Когда я рассказал об этом Гейдриху, он проволвил:"Старая лиса - он всего лишь хотел узнать, получили ли мы такое задание." Он спросил меня о моих планах и подчеркнул, что деньги можно не жалеть. Я напомнил о напряженном положении с валютой, но он просто сказал:"Идите и переговорите, с кем необходимо". Я тут же воспользовался этим и попросил разрешения создать собственную валютную службу, независимую от РСХА, которая находилась бы под моим личным контролем. Он тотчас же согласился. Это был неожиданный успех, следующий шаг на пути к реализации моей цели.

Вскоре после этого я должен был вылететь в Москву, выяснить как действует моя новая сеть. В Мадриде мне позвонил мой японский друг из Лиссабона и стал настаивать на встрече со мной. Я не располагал временем, и был крайне удивлен, когда на следующий день обнаружил, что он приехал в Мадрид.

Он был очень взволнован и говорил на смеси языков, преимущественно по-немецки и по-французски. Он сообщил мне, что переговоры между Японией и Америкой фактически провалились; было ясно, что Япония собирается начинать войну и что, будет проведена десантная операция в Южном направлении.

Главная причина его беспокойства состояла в том, что он лично заверил Токио в германской поддержке, но сейчас начал в этом сомневаться. Его страхи вызывала пассивность Японии в отношении России, в то время, когда Германия постоянно просила об активных действиях. Он хотел получить у меня заверения, что Японию не оставят с Америкой один на один.

Будучи очень осторожен в своих ответах, я сумел его успокоить. Я заявил, что Гитлер и Риббентроп, по всей вероятности, сразу же обьявят войну, особенно в условиях, когда отношения между Германией и США очень напряжены. Что касалось информации о намерениях Японии, то я предложил добыть ее заслав соответствующие указания по всем нашим агенствам, имевшим дела с японцами, в Анкару, Белград, Берлин, Буэнос-Айрес, Лиссабон, Рим, Шанхай, Стокгольм, Токио и Виши. Особенно важным я считал Виши, так в это самое время японцы вели с Петэном переговоры относительно оккупации Индокитая. Французский агент передал мне ценнейшие сведения о происходившем за кулисами с той и другой стороны, которые дополнили официальные материалы, полученные Риббентропом. Мне хотелось немедленно изучить полученные сведения и подготовить отчет для фюрера.