Вольфдитрих Шнурре - Когда отцовы усы еще были рыжими

Я спросил, когда мне прийти, и он ответил: в восемь.

Я пошел не домой, а на Гнилое озеро, ловить головастиков. В полдень я стащил немного корма из фазаньего домика, семечки и просо, и тут же съел. Потом еще поглазел на лысух, а вечером то и дело спрашивал, который час, и к восьми пошел на кладбище. Мой новый знакомый уже был там. Сидел на холмике и курил; лопата лежала рядом.

- Придется подождать, - заявил он, - еще не совсем стемнело.

Я подсел к нему, и мы стали слушать дрозда. Потом появились летучие мыши, а когда стало уже совсем темно, он сказал, что пора начинать.

Мы убрали венки, потом он начал копать, а я смотрел, не идет ли кто.

Копал он очень быстро.

Я ходил взад и вперед, и вдруг раздался глухой звук - лопата ткнулась во что-то деревянное.

Человек выругался, опять что-то стукнуло, а потом он спросил, хочу ли я еще раз взглянуть на нее,

- Зачем, - удивился я, - я и так ее помню. Пусть он только положит туда щелкунчика.

- Готово, - сказал он.

Я видел, как он зажег карманный фонарик; одно мгновение световой кружок стоял неподвижно, потом свет снова исчез. Человек вылез наверх, и теперь слышно было лишь, как падают комья земли.

Когда мы аккуратно разложили венки, он подсадил меня на стену.

- Смотри у меня, если кому-нибудь расскажешь.

- Кому же я буду рассказывать?

- А я почем знаю.

- Такое можно было бы рассказать только Герте, - отвечал я.

- Да, - сказал он, - она была очень хорошенькая.

- Ты тоже ее знал? - спросил я.

- Нет, - отвечал он, - ну-ка, мотай отсюда.

- Сейчас, - сказал я, - и большущее вам спасибо.

- Ладно, хватит, - буркнул он. Его голова исчезла за стеной, потом я услышал, как он прошел по дорожке, посыпанной гравием.

Меня здорово изругали в тот вечер; и то, что щелкунчик исчез, они тоже заметили. Я сказал, что уронил его в воду, когда ловил головастиков.

На другой день я пошел забирать Жозефу.

Но матери Герты не было дома; прислуга сказала, что она пошла искать квартиру.

Я удивился, ведь у нее же есть квартира.

- Да, - отвечала девушка, - но здесь ей все напоминает о Герте.

Я не сразу понял, сказал, что я, собственно, пришел за Жозефой, я договорился с Гертой, что буду о ней заботиться.

- За Жозефой?.. - переспросила девушка. - Так старуха продала ее в какой-то зоомагазин.

- Но ведь она же была Гертина, - сказал я.

- Ничего не поделаешь, - сказала она. Тут я все понял и обрадовался, что Герта хотя бы получила щелкунчика.

ФЕЙТЕЛЬ И ЕГО ГОСТИ

Его все терпеть не могли. Он был бледный, ростом ниже всех нас, с остреньким лицом, с черными кудрявыми волосами, длинными пейсами и густыми бровями, а ноги у него были тонкие, как спицы,

Отец говорил: он очень умный и нам должно быть стыдно, что мы с ним не играем. Но нам неохота было с ним возиться, а Хайни сказал: только еще не хватало ходить на детскую площадку с жиденком.

Я не знал, что такое "жиденок", но Хайни объяснил, что это очень плохо, и потому я старался не попадаться ему на дороге.

Но однажды он меня все-таки поймал.

Это было на детской площадке. Мы строили песчаный замок, Хайни и Манфред ушли за галькой для въезда в замковый двор. Я сидел в песочнице и следил, чтобы другие ребята не разрушили нашу постройку, как вдруг за фонтаном я заметил Фейтеля. Собственно, я хотел отвести взгляд, но как-то у меня не получилось; так я и сидел, глядя прямо на него.

Он шел смешными семенящими шажками, широко расставляя ноги, и нес под мышкой новенькую лопатку; она блестела на солнце, а на длинном, тонком черенке еще красовалась фабричная этикетка.

Теперь он узнал меня и подошел ближе. Я быстро отвел глаза, но, к счастью, остальные ребята были не с нашей улицы, они Фейтеля не знали.

Он остановился у края песочницы и сказал:

- Шикарный замок у тебя получился. Я ответил, что Хайни и Манфред тоже строили, а я, я просто слежу, чтобы никто это не разрушил.

- А что, - спросил он, - здесь можно просто так копаться в песке или за это надо платить?

- Не-а, - сказал я, - не надо.

Дело в том, разъяснил Фейтель, что он сегодня тут первый раз, его отец говорит, он должен просто пойти на детскую площадку, и там наверняка найдутся дети, которые будут с ним играть.

Я сидел молча, не поднимая глаз, боялся, что сейчас вернутся Хайни и Манфред и увидят, что я с ним связался.

- А ты не хочешь со мной играть? - спросил он вдруг.

Я в испуге взглянул на него и тут только как следует увидел, до чего же он уродлив.

- Не-а, - отвечал я и решительно покачал головой.