Ирвин Шоу - Бог здесь был, но долго не задержался (сборник рассказов)

Но я стоял перед ним не трогая со стола биту. "Ну, чего вы еще ждете?" -- одернул меня Эллсуорт. "Боюсь, сэр, я ничего не понимаю". Думал, что говорю правду, но на самом деле лгал. Тогда он начал материться -- никогда еще не видел такого разгневанного офицера. "А ну, прочь, долой с моих глаз! -- заорал он.-- Сколько же вот таких, как вы?! Будь на то моя воля -- так никогда вам больше не видать Англии! Такие, как вы, слюнтяи, навсегда остаются военнопленными. Лагерь, тюрьма -- вот ваш удел. У вас не душа военнопленного, у вас... его яйца!" Простите за грубость, миссис Маклейн никогда никому не рассказывал эту заключительную часть -- и сохранилась у меня в памяти не пройдя военную цензуру.

-- Ну и чем же все закончилось? -- Розмари оставила без внимания принесенное извинение.

-- Да ничем. Больше на глаза Эллсуорту я не показывался. И, честно говоря, больше я его не видел -- не вынес бы его презрительного отношения к себе. Трижды Стального Брата кажется в конце концов казнили.-- Посмотрел на часы.-- Однако поздно уже.-- И помахал официанту, чтобы принес счет.

Кэррол, подавшись вперед, наклонился к нему над скатертью, где появились пятна от вина.

-- Совсем не уверен, что не повел бы себя, как вы.

-- В самом деле? -- слегка удивился Гаррисон.-- Я все спрашивал себя -прав ли Эллсуорт? Но сегодня я ведь совершенно другой человек.-- И жестом отчаяния дал понять, что признает свой тогдашний провал.

-- Вы совершенно другой? -- вмешалась Анна.-- Но я этого вовсе не хочу.

Гаррисон похлопал ее по руке, лежавшей на столике.

-- Какая ты славная, милая девушка, дорогая Анна! Может, все это было не так уж и важно. В том состоянии, в каком я тогда находился, мне пришлось бы убивать его несколько недель кряду.-- Заплатил по счету и встал из-за стола.-- Разрешите предложить вам еще по стаканчику на ночь? Я обещал своим друзьям встретиться с ними в Сен-Жермен-де-Пре.

-- Нет, благодарю мне пора возвращаться в контору,-- отказался Кэррол.-- Обещали сделать мои снимки к полуночи.

-- А для меня уже поздно,-- подхватила Розмари.-- Завтра мне предстоит длинный трудный день.

Когда вся компания закрывала за собой дверь, свет в ресторане погас. Улица встретила их, разгоряченных, темнотой и холодным, колючим ветром.

-- Ну, в таком случае,-- продолжил Гаррисон,-- миссис Маклейн проводим до дома.

-- О, не стоит, нет никакой необходимости! -- возразила Розмари.

-- Я уже предложил миссис Маклейн проводить ее, Элдред,-- неуверенно пробубнил Родни.

-- А-а... так должен сказать,-- вы попали в надежные руки.-- И поцеловал Розмари руку,-- недаром прожил во Франции долгие годы.-Необычайно приятный вечер провел в вашей компании, миссис Маклейн. Надеюсь, разрешите позвонить вам еще как-нибудь. Обязательно напишу Берту, поблагодарю его.

Пожелали друг другу "спокойной ночи". Розмари объявила, что не прочь, еще пообщаться, чтобы в голове прояснилось. В такси сели втроем -- Гаррисон, Анна и Кэррол -- хотели подвезти Кэррола до его конторы, Гаррисону по пути. Розмари позволила Родни взять себя под руку, и они молча направились к Елисейским полям.

Холодный воздух обжигал лицо Розмари, перед глазами пошли какие-то странные круги и Эллипсы,-- зарождались где-то в области затылка, вырывались наружу, все время расширялись, захватывая в свое пространство весь Париж... Однако крепче оперлась на руку Родни.

-- Послушайте,-- начал было он,-- может быть такси...

-- Ша! оборвала она его.

За десять ярдов, отделявших кромешную тьму от ярких огней Бульваров, она остановилась и поцеловала его -- пыталась таким образом найти фиксированную точку: нужно ведь удерживать эти странные фигуры в определенных рамках. У его губ вкус свежего винограда... Целуя ее в ответ, он весь дрожит... Несмотря на холодный весенний ночной ветер, лицо у него удивительно теплое... Розмари отстранилась от него, не спеша пошла, снова повторила:

-- Ша!

Хотя он молчал, не произнес ни единого слова.

Вот и Елисейские поля; публика выходит из кинотеатра. На громадной афише над входом девушка-великан, в ночной рубашке, направляет пистолет размером с пушку на высокого, футов тридцать, не меньше, мужчину в смокинге.

Проститутки медленно разъезжают парами в спортивных машинах в поисках удачного ночного промысла. Будь она мужчиной, хоть разок пошла бы на это,-хоть разок. Одна парижская плоть трется о другую... Мужичина и женщина,-это Он их создал. Вот сейчас, в эту минуту, сколько людей, позабыв обо всем на свете, крепко сжимают друг друга на ходящих ходуном, скрытых посторонних глаз кроватях... Быть может, и Гаррисон, вечный военнопленный, забыл сейчас о своей мрачной Азии, наслаждаясь горячим телом круглолицей девушки, которой повезло выйти из варшавской тюрьмы. А Кэррол забавляется с одной из своих великолепных моделей, которых фотографировал, когда не снимал ужасные сцены войны. Бог наверняка был там -- стоял опершись на каминную доску и наблюдал, как надсмотрщик, за этими физическими упражнениями, но долго там не задержался...