Ирвин Шоу - Бог здесь был, но долго не задержался (сборник рассказов)

-- Плейс,-- произнес тренер,-- я хочу, чтобы ты ответил мне на один-единственный вопрос, и если я обнаружу, что ты мне лжешь...-- И осекся, по-видимому нарочно, со значением.

Правда, не добавил своей обычной заключительной угрозы: "Я лично пригвозжу твои руки в стене раздевалки". Такое упущение приводило Хьюго в ужас и он молча, покорно ожидал страшного вопроса.

-- Плейс, ты получаешь какую-то информацию от своих приятелей, этих азартных игроков? Которые болеют за другие команды?

Волна стыда окатила Хьюго,-- никогда еще, кажется, ему не было так горько, так стыдно, как в эту минуту. Он вдруг разрыдался -- в рыданиях затряслось все его крупное тело, весом 235 фунтов.

Тренер в ужасе взирал на него, наконец проговорил:

-- Где твой носовой платок?

Хьюго вытащил носовой платок, всхлипнул.

-- Тренер, клянусь вам головой своей матери -- я никогда, ни разу не разговаривал ни с одним азартным игроком!

-- Мне не нужна голова твоей матери! -- зарычал тренер, но, кажется, слова Хьюго его убедили; он ждал, когда стихнут рыдания.-- Ладно, убирайся! И будь впредь осторожнее. Не забывай -- за тобой следят со всех сторон.

Вытирая платком глаза, Хьюго ничего не видя перед собой вышел из кабинета тренера. Их агент по связям с общественностью Брентаксис распивал пиво в раздевалке с каким-то седовласым человеком невысокого роста; у того на жилетке задержался пепел от сигареты Хьюго его узнал: Винсент Хейли журналист; ведет спортивную колонку. Попытался улизнуть,-- может, его не заметят,-- в такой день, как этот, нельзя давать интервью. Но Брентаксис его засек и позвал:

-- Эй, Хьюго, подойдите-ка к нам на минутку!

Бежать сейчас бессмысленно, понял Хьюго, это еще хуже. Хьюго уверился: всем вокруг него, всему миру уже известно, что он попал под подозрение. Попытался внутренне собраться, направляясь к этим двум; ему даже удалось изобразить на лице подобие невинной улыбочки сельского парнишки, правда весьма обманчивой.

-- Хэлло, мистер Хейли! -- поздоровался он.

-- Рад вас видеть, Плейс,-- откликнулся Хейли.-- Ну, как голова?

-- Все отлично,-- торопливо успокоил его Хьюго.

-- Да, ну и сезон выдался для вас в этом году, Плейс! -- прокричал Хейли пропитанным виски голосом,-- в тоне чувствовалось откровенное презрение к спортсменам, и глаза -- словно лучи лазера.

-- Да, вы не ошибаетесь -- трудный сезон, ничего не скажешь.

-- По правде говоря, никогда прежде не видел, чтобы защитник так набирал от матча к матчу.

Хьюго почувствовал, что его прошибает пот.

-- Да, выпадают такие годы, когда везет и все идет по наезженной колее.

Ждал, весь сжавшись, следующего вопроса? Но Хейли ограничился некоторыми обычными, рутинными: кто, по его мнению, самый лучший и самый скрытный игрок в таблице до ее середины и что он думает о способностях разных игроков, умеющих давать отличные пасы.

-- Благодарю вас, Плейс,-- наконец отпустил его Хейли,-- у меня больше вопросов нет. Берегите голову, пусть ей тоже повезет.-- И протянул ему руку.

Хьюго с благодарностью пожал ее, радуясь, что все кончилось, ибо в следующую минуту его наверняка вывели бы из себя эти бесцветные, проникающие до костей глаза. Не выпуская руки журналиста из своей Хьюго слушал пропитанный виски хриплый голос, но в его левом ухе звучал он уже иначе, словно отзывался в какой-то далекой пустой камере, дающей звучное эхо: "Вот, вы только поглядите на эту тушу из костей и мяса весом двести тридцать пять фунтов, на этого двадцатипятилетнего парня: купается в деньгах, а мой пацан, девятнадцатилетний пацан, весом сто тридцать фунтов, лежит в грязи, весь промокший до нитки, во влажных вьетнамских джунглях, ожидая, когда ему прострелят голову. За кого он там расплачивается?.."

Хейли еще раз тряхнул руку Хьюго и даже изобразил подобие улыбки, обнажая в циничном оскале пожелтевшие кривые, сильно попорченные.-- Было очень приятно поговорить с вами. Плейс. Продолжайте так же успешно трудиться на поле.

-- Благодарю вас, мистер Хейли,-- ответил с самым серьезным видом Хьюго.-- Постараюсь.

Со стадиона не глядя даже куда идет, да и наплевать -- все равно он повсюду окружен врагами. Когда шел наугад по улицам в ушах все время звучал тот же скрипящий, презрительный вопрос: "За кого он там расплачивается?.." В какое-то мгновение остановился, хотел было вернуться на стадион, объяснить этому писаке, что такое иметь шестьдесят три шва, наложенных на колене, и что говорил ему о них армейский медик, но потом одумался. Ведь Хейли ничего этого не произносил вслух, и он только еще глубже погрузится в бездну, если тот вдруг догадается, что у него бывают в жизни моменты, когда он читает мысли людей.