Дукенбай Досжан - Шелковый путь

Зодчий долго и увлеченно рассказывал о мерах длины и веса у разных народов и племен. Многое Иланчику Кадырхану приходилось слышать впервые. В самом деле, во всех этих многочисленных названиях просматривалась совершенно определенная система, исходившая из обычаев и традиций. Раньше ему эти измерения казались сомнительными и очень приблизительными. Ведь, скажем, ширина большого пальца или кончик мизинчика не у всех одинаковы. Но и они, оказывается, определенно соотнесены с мерами иных народов.

Повелитель долго любовался строящимся зданием.

Распахнув двустворчатые двери в правой стене, он прошел в малый зал. Все четыре стены там имели овальную форму и напоминали лепестки раскрывшегося тюльпана. В каждой стене находилась ниша глубиной в один гяз. По этим нишам можно было судить о толщине стен. Значит, зодчий думал не только о красоте, но и о надежности своего строения. Нигде не было видно подставок или подпорок. У потолка лепестки-стены сужались, переходили в круглый купол, образуя как бы еще один этаж. Все это свидетельствовало о глубоких познаниях зодчего в строительном деле.

Иланчик Кадырхан и главный мастер долго осматривали грандиозное сооружение. Когда они наконец вышли, солнце уже стояло в зените. Дул суховей. Рабочие тесали камни. Увидев гостя, они вышли из карьера, расселись вкруг. Зодчий приказал принести напиток, настоянный на просе. Повелитель с удовольствием попил из маленького кувшинчика, вытер со лба испарину, разгладил усы.

— Как у вас со скотиной на прокорм?

— Пока есть.

— В чем же вы нуждаетесь?

— Нам бы еще один караван для перевозки камня. У нас их три, но верблюды сильно устали. Нелегко возить камень из такой дали.

— Хорошо. Завтра же пришлю караван из восьмидесяти верблюдов.

— Да возблагодарит вас аллах!

— Когда намереваетесь закончить постройку?

— С божьей милостью думаю к шестому новолунию поставить последний камень.

Иланчик Кадырхан задумался. Опустевший кувшинчик он передал молодому подмастерью. «Должно быть, гневается хан, что так затянули стройку», — встревожился зодчий. Он намотал на руку мерку, понуро уставился на носки ичиг. Но повелителя беспокоили сейчас отнюдь не сроки. Он сам прекрасно понимал, что в спешке долговечного памятника не построишь. Истинное творение требует времени и старательности. Совсем другое дело омрачало душу правителя, угнетало его больше, чем знойный суховей.

Днем раньше из Тараза прискакал копейщик Кипчакбай. Он сразу же направился в Гумбез Сарай и припал к ногам повелителя. Приехал он с обидой. Наместник Испиджаба бек Огул-Барс оскорбил его честь, нанес тавро позора.

Дело было так. Единоутробный младший брат Кипчакбая влюбился в сестру Огул-Барса, который давно уже сосватал ее батыру из Хорезма Тимур-Малику и успел даже получить за нее весь калым. Вот-вот должна была состояться свадьба. Но тут пылкий юноша из Тараза тайком встретился с девушкой и признался ей в любви. Оказалось, что и она любит джигита. «Если сможешь, выкради меня», — сказала она ему. Джигит решился на дерзкий поступок. Во время шумного тоя он проник в юрту невесты, вывел ее тайком, подсадил на коня и умчался вместе с ней. Слуги бека, однако, узнали о побеге и пустились вдогонку. Влюбленные выехали из аула на рассвете и скакали без передышки почти до обеда. Но тут конь их выдохся, а джигиты бека, меняя лошадей, продолжали погоню. Влюбленные поняли, что уйти им не удастся. У коня уже подкашивались ноги. Джигит в отчаянье припал к его гриве и заплакал. Тогда якобы девушка сказала ему: «Не слепая страсть увлекла меня, а полюбила я тебя всем сердцем. Ты мой единственный, желанный. От погони вместе нам не уйти. Не отчаивайся, крепись. Лиши меня невинности и спасайся один!» В тени запарившегося коня, презрев все на свете, влюбленные изведали сладость первой любви… Преследователи схватили девушку, а джигит успел уйти в горы. Огул-Барс — а он, оказывается, находился среди преследователей — связал сестру арканами и стал ее пытать. Джигит издали глядел на муки несчастной девушки и не выдержал — сам пришел с повинной. Бедных влюбленных бросили в темницу — зиндан — Испиджаба.

Узнав о случившемся, Кипчакбай примчался в Испиджаб. Здесь его настигла еще более ужасная новость. Беда обрушилась на Испиджаб. Потеряв невесту, разъяренный Тимур-Малик со своим войском напал на мирный город. Однако он не стал сжигать дома, не трогал простого люда, а приказал своим сарбазам грабить лишь почтенных и богатых людей. Захватив все ценное, он объявил: «Я вернул свой калым, выплаченный беку за его сестру». Так он отомстил за свой позор и унизил несостоявшегося шурина.