Дукенбай Досжан - Шелковый путь

Ошакбай опустился на одно колено перед повелителем Отрара Иланчиком Кадырханом, и тот продолжал:

— Отныне назначаю тебя военачальником родов кипчак и конрат, обитающих в нижнем течении Инжу. Подставляй, батыр, плечи, Я их укрою чапаном победителя!

Ошакбай приложил правую руку к сердцу, отвесил поклон и, выпрямившись, подошел к хану. Иланчик Кадырхан взял из рук стоявшего рядом Огул-Барса дорогой чапан — узорчатый, в позументах, с серебряными пластинами на отвороте — и набросил его на крутые плечи батыра. Толпа колыхнулась, взревела, воздавая хвалу человеку, облагодетельствованному уважаемым правителем. Бии и беки, старейшины близких и далеких родов, сочли за честь пригласить счастливого победителя к себе, в свой край, дабы оказать ему достойный прием и прослыть щедрыми в глазах народа. И еще хотелось почтенным правителям как бы между прочим напомнить батыру и новоявленному воеводе, что помимо рода конрат, откуда он сам вышел, обитают еще многие доблестные племена и роды в бескрайних степях Дешт-и-Кипчака. Всякие действия здесь имели свое значение.

От похвалы и подарков вскружилась голова у Ошакбая. Улыбаясь налево и направо, он выбрался из круга и широким шагом направился к поджидавшим его в низине коневодам. Теперь он получил возможность наблюдать за поединками других удальцов. Начиналось как раз состязание лучников.

Посередине майдана — ратного поля — возвышался огромный столб. На него надели толстую шубу. Лучникам предстояло скакать вокруг столба и на всем скаку пускать в него стрелы. Победителем состязания объявлялся тот, кто за один круг успевал выпустить все стрелы из колчана, точно попадая при этом в цель. Останутся в колчане считанные стрелы, значит, недостаточно ловок; не вонзит все стрелы в столб, значит, недостаточно меток.

Один за другим выходили лучники, отпустив поводья, гнали лошадей по кругу и со свистом пускали стрелу за стрелой. Те вонзались в толстую шубу, впивались отточенными наконечниками, и столб быстро становился похож на ощетинившегося дикобраза. Тогда шабарманы снимали шубу, надевали на столб новую, и соревнование продолжалось. Почти все батыры оказались меткими лучниками. Ни одна стрела не пролетела мимо цели. Однако никому не удавалось за один круг выпустить все стрелы. Каждый раз из семи стрел в колчане оставались две или три. Встревоженные судьи начали думать: кому же присудить первый приз? Посоветовавшись, решили: нужно сократить количество стрел в колчане. К повелителю отправили гонца для получения его согласия.

Иланчик Кадырхан решил сам вступить в борьбу. Толпа удивленно загудела. «Разве он, такой огромный, грузный, может быстро стрелять из лука?!» — спрашивали одни. «Ловкие, как кошка, лучники-мергены и те становились посмешищем. Куда ему, родовитому хану?!»— усмехались другие. «Ай, напрасно азарту поддается. Осрамится только при всем честном народе!» — беспокоились третьи. Но никто не осмелился отговорить повелителя от принятого решения. Кадырхан сбросил с себя богатую и тяжелую одежду, облачился в легкий чекмень из верблюжьей шерсти, засучил рукава, туже затянул пояс. Колчан с семью стрелами он привязал не к поясу, как другие лучники, а к передней луке седла. Горяча каракового жеребца, выехал на поле, держась на значительном расстоянии от столба. Всем стало ясно: повелитель пустит жеребца по более широкому кругу. Другие лучники, опасаясь промаха, норовили держаться ближе к столбу и тем самым сокращали длину круга. Зато из-за короткого расстояния они не успевали выпустить положенное правилами количество стрел.

Повелитель резко натянул поводья, и караковый жеребец, послушный воле седока, поднялся на дыбы и тут же понесся стремительным галопом. Кадырхан взял повод в зубы и, как только жеребец переступил черту круга, пустил первую стрелу. Он сидел в седле с наклоном вперед, немного боком, в напряженной позе, не касаясь, однако, широкой грудью луки. Отправляя в цель стрелу, он тут же выхватывал из колчана другую, мощно натягивал тетиву, и через мгновение желтая стрела с пером уже трепетала в шубе. Со стороны казалось, что повелитель совсем не целился. Толпа завороженно следила за каждым его движением. Прекрасен был всадник на скачущем жеребце, сильна его рука, точен прицел…

Между тем жеребец приближался к контрольной меже, замыкавшей круг, и все начали считать стрелы, торчавшие в столбе. Четыре… пять… шесть… семь! Семь! Уа, аруах! Благословите, священные духи! Толпа словно обезумела. Конные, пешие, знать и чернь в едином порыве бросились к удальцу на караковом жеребце, оглашая степь исступленными воплями. А победитель, вдохновленный удачей, мчался падучей звездой на черном небосклоне, мчался, не оглядываясь, по ровной, как доска, долине…