Алексей Здоровинин - Жизнь и судьба сыщика Грунина

Не откладывая на потом, сыщик Грунин очень внимательно ознакомился с показаниями подозреваемой Хитровой. Это была та женщина, которая по подозрению в убийстве мужа содержалась в КПЗ Сеймовской милиции. Изучив протокол допроса подозреваемой, сыщику Грунину стало очевидно, что задержанная Хитрова Вера Сергеевна никак не сопричастна к убийству мужа в поселке Юганец. Заместитель начальника ОВД явно перестарался и сработал в этом случае, мягко говоря, топорно. Нет, Мошков был очень трудолюбивый человек. Он служил добросовестно, но по своей неопытности допустил непростительную ошибку.

Интересную оценку однажды штатному заместителю дал один внештатный сотрудник Крючков. Как-то в разговоре он сказал: «Вашему заместителю, Алексей Иванович, только георгины в саду поливать…». Но жизнь прожить — не поле перейти. Так уж сложилась судьба у Евгения Ивановича. Он, как и его шеф Грунин, не по доброй воле оказались в милиции. Так распорядилась судьба. Заместитель Мошков пришел служить в органы в порядке партийного набора. Таких тогда очень много было на службе в милиции. Многих сразу назначали на высокие и ответственные посты. И некоторые из них получали сразу двухпросветные, а то и золотые генеральские погоны. Многие из этого партийного слоя сотрудников отлично работали, а некоторые были совершенно бездарные и мало что смыслили в оперативно-следственных делах. Вот и городили они огород…

Но вернемся к нашему главному фигуранту по юганецкому делу, что находился за большим железным засовом и огромным камерным замком. В протоколе задержания черным по белому было записано: «Хитрова Вера Сергеевна задержана за убийство».

Каждое слово, каждую строчку сыщик Грунин досконально изучил в протоколе допроса. Казалось бы, можно было поверить Хитровой во всем, что она говорила вчера в своих длиннющих показаниях. Да, задержанная Хитрова во всех деталях и с большим откровением рассказала о своих «криминальных» действиях. Это, мол, она, Хитрова, разъяренного супруга вначале «отоварила» кулаком, а затем — кольнула ножом. И в один момент зарезала насмерть.

Все это, может, верно, но только при одном условии. А где тот нож, которым ты, Хитрова, убивала своего родного мужа? На этот вопрос еще предстояло дать повторные показания. Именно в этом был весь гвоздь вопроса. Конечно, убиенного уже не спросишь и не допросишь. Мертвый человек все равно ничего не скажет. Надо было готовиться сыщику Грунину к генеральному сражению: профессионально допросить подозреваемую и раскрыть юганецкую тайну. А по существу, «раскрутить» и подозреваемую, чтобы она дала правдивые показания. Пока по горячим следам.

Сыщик Грунин очень тщательно готовился к повторному допросу Хитровой. Но почему-то интуитивно представлялось главному сыщику, что здесь был самый настоящий оговор. Так ли это — покажет время. Любое самообвинение предстоит не только опровергнуть, но еще и доказать. Доказать, что человек не виновен.

Сержант милиции доставил бледную как полотно, Хитрову в кабинет начальника. Отрапортовав о выполнении задания, сержант Люлин тут же вышел из кабинета. В кабинете начался официальный поединок. Сыщик Грунин не спешил, он взял в руки протокол допроса, прокрутил его вокруг своего носа и затем медленно отложил от себя на край стола. Официально записать показания можно позднее. Главное, сперва надо поговорить по душам с задержанной.

Разговор с Хитровой пошел с глазу на глаз, так сказать, конфиденциально. Совсем простенькие вопросы задавались в ходе допроса подозреваемой. В частности, где родилась, дата, месяц и год рождения, фамилия, имя, отчество и другие установочные данные. Разумеется, не забыл Грунин спросить задержанную о судимости. Оказалось, что Хитрова никогда не привлекалась за уголовные деяния. В разговоре выяснились личные семейные отношения, которые, как нельзя кстати, говорили о непричастности Хитровой к убийству мужа. С психикой у задержанной тоже было все в норме. Эта женщина была вполне здорова, алкоголем не злоупотребляла. Но именно в эти минуты Хитрова заметно нервничала. То она говорила ровно, и на глазах не появлялось ни одной слезинки, то начинала навзрыд плакать. Конечно, эту несчастную женщину можно было понять — за убийство мужа ей предопределялся срок. Но голосила задержанная в кабинете начальника не из-за себя. Она-то хорошо знала, что ей перед Богом и людьми за убийство мужа не придется отвечать. А вот тому, кто убил ее мужа — нести ответ перед Богом и перед судом праведным придется обязательно. Понимала Хитрова и другое, что именно в этом кабинете ей придется «расколоться» и рассказать всю правду. По существу, снять с себя необоснованное самообвинение.