Алексей Здоровинин - Жизнь и судьба сыщика Грунина

Алексей, получив «добро» на вход в палату, одев белый халат, уже через несколько минут приступил к допросу потерпевшего. Это была очень трудная и кропотливая работа. Несколько часов подряд сыщик просидел у больничной койки с Маштаковым. Допрос шел очень медленно. Почти ежеминутно потерпевший «отключался», говорил какие-то непонятные слова. Иногда даже терял сознание. Оперативнику надо было иметь большое терпение, чтобы допрашивать полумертвого человека. Но иначе было нельзя. Грунин терпеливо вел допрос, не считаясь со временем. Он старался выяснить подробно все обстоятельства по делу и получить от потерпевшего маленькую, мизерную зацепочку. И тут нет никаких оснований осуждать сыщиков за их назойливость. Потому что любая маленькая крупица-зацепочка дает иногда ответ на многие сложные и скрытые вопросы. Так получилось и в этом трагическом случае.

Сыщик Грунин заканчивал допрос потерпевшего, но ничего существенного так и не прояснилось. Результат в итоге допроса оказался нулевой. Потерпевший Маштаков не мог дать ответ на главный вопрос: а кто же ему нанес ножевое ранение в область живота. И тут прямо-таки чудо сотворил и сделал опыт и высокий профессионализм Грунина. Потерпевшему был задан последний и единственный вопрос, который, по существу, сыграл решающую роль в раскрытии этого тяжкого преступления. И, казалось бы, вопрос-то очень простой, но как потом оказалось, он был очень и очень важным. Сыщик Грунин спросил потерпевшего:

— Ну, хорошо, Маштаков, вы не знаете, кто вас порезал, а, может, вспомните кого-нибудь из окружающих знакомых вам лиц, кто был рядом с вами во время нападения?

Долго думал потерпевший Маштаков, он, видно, перебирал в своей памяти многих пассажиров, что стояли в этот роковой час на платформе и сидели рядышком с ним на лавочке, ожидая подхода электрички на Сейму. Шли тяжелые минуты ожидания… «Вспомнит ли, ну хотя бы одного человека», — так думал про себя сыщик Грунин. Его сердце от волнения стучало как часовой механизм. Решался главный вопрос: или преступник будет изобличен и получит по «заслугам» согласно уголовного закона, или навсегда уйдет от возмездия. И вдруг как-то лицо потерпевшего преобразилось, совсем тихим голосом он сказал:

— Следователь, не знаю этого молодого парня точно, но рядышком на платформе стоял человек… Могу только сказать, — говорил далее Маштаков, — этот человек живет на станции «Сейма», и у них очень большая семья.

Потерпевший тут же побледнел и на глазах у сыщика Грунина потерял сознание. И лишь минут через сорок Маштаков пришел в себя. Дрожащими руками он подписал протокол допроса. Но сыщик Грунин в эти тревожные минуты не сидел без дела. Он обстоятельно побеседовал с больными, что лежали в одной палате с потерпевшим. Грунину важно было узнать: будет ли жить Маштаков. Вот какой ответ дали больные: «Нет, Маштаков обязательно умрет. При ранении в живот нельзя много пить воды. Он же ночью весь лед, что стоял в грелке, выпивал до капельки. Ему же говорили — надо только губы смачивать…».

Прогнозы больных подтвердились. При повторной операции Маштаков скончался. Тем временем, сыщик Грунин перебирал в своей памяти всех сеймовских многосемейников. На Сейме он проработал многие годы и встречался со многими людьми. Бывал не раз во многих семьях по долгу своей службы. Но Грунину надо было воскресить в памяти только одну семью. Самую большую, в которой жил тот, кто достоверно мог рассказать о происшествии на платформе станции Дзержинск. Нужен был мальчик, который вписался бы свидетелем в протокол допроса и мог прояснить ситуацию чрезвычайного происшествия.

Долго и напряженно работали мозги сыщика Грунина. Наконец из многих многосемейцев была отобрана только одна семья. Цепкая память сыщика Грунина не подвела. Он вспомнил, что однажды был у них на квартире. Тогда глава семейства показывал ему — Грунину — большой, хорошо выполненный семейный снимок, да медаль «Мать-героиня». Может быть такое случайное совпадение кому-то покажется фантазией. Нет, это не фантазия, а сущая правда!

Мысли сыщика Грунина сработали точно. Он даже вспомнил фамилию этой семьи. И как-то автоматически с языка Грунина слетело одно лишь слово: Пакелевы (подлинная фамилия). Эта фамилия сыщику врезалась в память на всю жизнь. В те же секунды припомнилась улица и даже номер дома, где жила большая семья Пакелевых. Теперь нетрудно было отыскать эту семью. Впрочем, не семью, а молодого парня, необходимого Грунину как воздух.