Чарльз Сноу - Возвращения домой

Джордж, наверное, и не думал об этом прошлом, потому что сентиментальность была совершенно не в его характере. Нет, он был счастлив, потому что наслаждался моим обществом теперь, когда мне было уже за тридцать, потому что его любезно принял важный чиновник, потому что его ждала интересная работа, на которой он сможет выдвинуться; потому что он таил смутную обиду на всех тех, кто так долго не желал признавать его способностей, и потому что в лунном свете он видел солдат и женщин, парами гулявших по улицам Лондона. Ибо Джордж, даже в свои сорок с лишним лет, был одним из тех, кто способен найти романтическое величие в любви и без всякой блестящей мишуры; полоска света в дверях ночного клуба - и он уже становился рассеянным от счастья; его нога ступала по мостовой более твердо, и он весело помахивал своей тростью.

30. ОТРАДА ЗРИТЕЛЯ

В ту зиму мы были заняты разработкой нового проекта, и много раз Джордж Пассант и моя секретарша, задерживаясь на работе еще позже меня, потом приходили ко мне домой, чтобы утвердить окончательный вариант того или иного документа. Они познакомились с некоторыми из моих друзей. Джордж, глаза которого загорались при виде Веры Аллен, не знал о том, что произошло со мной, да и не задумывался об этом.

Ему и в голову не приходило, что роль стороннего наблюдателя приносит мне утешение. Еще того меньше мог он угадать, что порой, когда я слушал его, пытаясь дать разумный совет, у меня появлялись такие мысли, отогнать которые я мог, только призвав на помощь всю мою волю. В таком благоразумном и, в общем спокойном положении зрителя я подчас погружался в мечты, довольно, впрочем, конкретные, - я мечтал, скажем, получить письмо от Маргарет, в котором она просила бы меня к ней приехать.

Джордж ничему бы этому не поверил. Ему я казался, правда, более спокойным и рассудительным, чем прежде, но все еще расположенным развлечься. Он предполагал, что у меня есть какой-то тайный источник удовлетворения, и часто, когда мы оставались одни, он, убежденный в своей проницательности и правоте, говорил многозначительно:

- Ну-с, не буду мешать вашей личной жизни.

И довольный уходил, поигрывая тростью и насвистывая.

В те вечера, когда Вере Аллен случалось бывать у меня, она обычно старалась уйти, пока Джордж был еще занят, чтобы не дать ему возможности проводить ее до автобуса. Он пребывал в благодушном настроении, хоть присутствие Веры и не оставляло его безразличным, но однажды вечером, когда они пришли на полчаса раньше меня, в их отношениях появилась такая бросающаяся в глаза скованность, что было почти бестактно не заметить ее. В тот вечер первым ушел Джордж.

Услышав его нарочито тяжелые шаги по мостовой, я с любопытством взглянул на Веру. Не проявляя и признака усталости, хотя ей пришлось работать допоздна, она поднялась, чтобы передать мне бумаги; фигура у нее была точеная и сильная, как у балерины. Именно фигура делала ее привлекательной, ибо лицо ее с маловыразительными чертами не было не только красивым, но даже миловидным. Однако в самой этой невыразительности черт таилось смутное обещание - оно часто казалось мне обманчивым, но суть не в этом, - привлекавшее мужчин, заставлявшее многих задуматься над тем, какой неожиданной она может оказаться в мужских объятиях. Но большинство мужчин, в отличие от Джорджа, понимали, что все их попытки ни к чему не приведут.

Вера была простая, откровенная и скромная молодая женщина. Хотя ей исполнилось только двадцать семь лет, она уже четыре года вдовела: ее муж погиб на фронте. Теперь она снова была влюблена, влюблена до ослепления, казалось, ела и пила, только чтобы дожить до того дня, когда Норман будет принадлежать ей. Они не были близки, но ей и в голову не приходило даже взглянуть на кого-нибудь другого. Она была, насколько я мог судить, женщиной страстной и целомудренной.

Я улыбнулся ей. Она мне уже вполне доверяла.

- Что случилось с мистером Пассантом? - спросил я.

Взгляд Веры, ясный и прямой, встретился с моим. Ее щеки и шея чуть порозовели, когда она ответила:

- Мне кажется, он немного взвинчен, мистер Элиот.

Она помолчала, словно государственный деятель, перед тем как сделать заявление, и добавила:

- Да, он очень взвинчен. Лучшего определения, пожалуй, не подберешь.

Я чуть не сказал ей, что, пожалуй, трудно подобрать худшее. Вера, хотя и ничуть не испорченная, вовсе не отличалась застенчивостью, но зато умела подыскивать такие пресные слова, которые могли удовлетворить только ее и никого другого, а потом держаться за них, как за ручку зонтика в дурную погоду. Взвинчен. Теперь, когда бы речь ни зашла о Джордже, она будет повторять это идиотское определение. Что оно означает? Легкомысленный, назойливый, грубый, почтительный? Что-то вроде этого. Интересно, понимает ли она или хотя бы угадывает разницу между таким пылким человеком, как Джордж, и окружающими ее любителями пофлиртовать? Она равнодушно отстраняла их. Для женщины ее возраста она была удивительно наивна.