Владислав Вишневский - Кирза и лира

Чуткие микрофоны, мгновенно подхватывая, тут же сообщили эту интересную новость всему залу — «…сволочи,…олочи…оло…чи…»… Мгновенно и многократно, с затуханием. Первые ряды зрителей, а за ними и весь зал, недоуменно раскрыв рты, закрутили головами, переспрашивая видимо друг-друга: «Что там? Что-что?..» У меня так вообще столбняк. От ужаса, чуть баян из рук не выпал. Майор же, невозмутимо, как и следовало по партитуре, дает следующую отмашку — хор и оркестр, громко и дружно грянули финальную фразу: «…се-ердце-е поё-ё-от!» Мы — оркестр, в свою очередь, бодро довершаем финал — тыры-дыры-бум! Всё.

В зале повисает тишина. Провал?!

Пауза…

Но вот, в начале не очень стройно, раздались осторожные хлопки… Затем, всё громче и громче, присоединяясь, усилились, и, наконец, зрительный зал мощно заливает нас бурными аплодисментами. «Бра-во! Бра-во!.. Би-ис!..» Посчитав, наверное, что им, видимо, послышалось… или ничего не поняли… или просто не захотели верить своим ушам. Но, ведь и правда, какие мы сволочи? Нет, конечно! Показалось что-то, померещилось! Всё было здорово! Мы знаем! Микрофон… просто, такой… понимаешь, «дурацкий», попался.

— Бра-во! Бра-во!!

Дирижер, от обиды на нас, красный как рак, еле сдерживая гнев, резко повернулся и ушёл со сцены. Даже не поклонился…

…На-ас посети-ила больша-ая ла-ажа! — Как обычно говорят наши музыканты.

«Сволочи!..» Это же надо, так брякнуть. Какой кошмар, какой ужас!

Первое оцепенение быстро проходит, и нам, вдруг, становится беспредельно смешно и весело. Нас раздирает дикий хохот, дёргает икота, и истерические повизгивания со сжатыми зубами. Хор едва держится на своих скамейках, а духовики, тем хорошо, они прячась за свои инструменты, почти открыто хохочут. «Ну, хохма! Кто бы мог подумать!.. Ну, майор!» Кто был за кулисами, те просто — я вижу! — лежат, дергаясь в судорогах дикого смеха. «Сволочи!..» Такого у нас ещё не было. «Ну, майор, ну молоток. Ну, дал!..» У нас у всех непозволительно красные от сдавленного смеха и напряжения лица. А у меня даже спазмы в желудке от такого идиотского смеха. «Ну, надо же!..» Ик…ик!..

Но смеяться нельзя — занавес не закрыт. Идёт концерт… Вот так и стоим… Пухнем от еле сдерживаемого смеха.

«Ну же, занавес!.. Дайте, скорее занавес!»

«Так и сказал в микрофон — сволочи!» Смех и судороги долго не проходят. Это ужасно… Достаточно, только случайно, кому-нибудь переглянуться между собой, как истерический смех вновь вспыхивает снова и снова, в любом месте концерта. «Сволочи!..» Ну, майор, ну, хохмач, ну выдал…

Что такое грибок?.. Откуда он берется, падла?

Этой неприятной, вонючей проблемой я мучаюсь уже дней десять или двенадцать. Между пальцами ног, в кирзовых сапогах, все сопрело, кожа расслаивается, чешется, неприятно пахнет… Никак не заживает. Портянки, мы их меняем один раз в неделю, и раньше-то, к концу недели, становились грязными-прегрязными, от жары и пота, а сейчас вообще… Даже смотреть противно, не то, что в руки их брать. Хоть стирай их, хоть не стирай, один черт. Ф-фу!.. И вроде, ведь, каждый вечер, после отбоя мою ноги в раковине холодной водой с мылом… Не помогает. Уж на что хозяйственное мыло всё смывает-отмывает, а тут, хоть бы хны — не берёт. Не проходит этот грибок. Банным мылом можно и не пробовать. Ребята говорят, оно гораздо слабее, женское, в общем, это во-первых, а во-вторых, его просто у нас и нет. Таким мылом у нас моются только старики, готовясь на дембель. Такое мыло у них точно есть, но не будешь же просить, да? В лучшем случае пинка получишь. а то и просто уши надерут. Засмеют. Да и зачем, если оно слабое… А у нас, у молодых, денег даже на сигареты нехватает, не то, чтобы ещё и на банное мыло. Хха! К тому же, просто смешно, иметь мыло, и не иметь сигарет. Ещё раз — ха! Впрочем, у нас ни того, ни другого через три-четыре дня после получения солдатской зарплаты, вообще уже нет. Я уже говорил об этом.

А грибок не проходит. Придется идти в санчасть. А не хочется… Да нет, не лень. Как-то стыдно ходить показывать свои болячки. Еще, хрен его знает, возьмут, да какие-нибудь уколы пропишут. О! А я, откровенно говоря, их страшно боюсь. Вернее, не люблю. Вот поэтому, в общем-то, и тяну сейчас с походом в санчасть. Тяну до последнего. Надеюсь, а вдруг, оно само пройдет. Ну, а вдруг… Ну?.. Нет, вижу сейчас — не проходит, даже вроде хуже стало. Что ж, придется идти записываться. Эх!..

Жара. Конец июня, начало июля.

Днём — плюс тридцать пять, ночью — на пять градусов меньше. Железо нагревается почти до тысячи градусов или около того. Плюнешь — шипит. Бетон жжёт, асфальт — плавится. В классах и помещениях душно и влажно. Жара…