Уильям Теккерей - Английские юмористы XVIII века

Комический пир Конгрива сверкает огнями, и вокруг стола, осушая чаши с игристым вином, неистово жестикулируя и сквернословя, сидят мужчины и женщины, которым прислуживают отъявленные негодяи и служанки, такие же распущенные, как их возлюбленные, - более скверной компании, пожалуй, не найти на свете. Кажется, здесь никто не притязает на высокую нравственность. Во главе стола восседает Мирабель или Бельмур (одетые по французской моде и им прислуживают английские подражатели Скапена и Фронтена). Их призвание быть неотразимыми и побеждать всюду. Подобно героям рыцарского романа, чьи бесконечные любовные похождения и поединки стали благодаря им старомодными, они всегда великолепны и торжествуют - преодолевают все опасности, побеждают всех врагов и в конце концов покоряют красотку. Отцы, мужья, ростовщики вот враги, с которыми воюют эти герои. Все они не знают пощады к старости, и старик играет в драмах ту же роль, что в рыцарских историях злой волшебник или огромный слепой великан, который угрожает, ворчит и сопротивляется, но рыцарь всегда одолевает огромное тупое чудовище, вставшее на его пути! У старика сундук набит деньгами: сэр Беяьмур, его сын или племянник, швыряет эти деньги на ветер и смеется над ним. У старика есть молодая жена, и он держит ее взаперти: сэр Мирабель похищает жену, дает подножку старику, страдающему подагрой, и удирает от старого скряги, - старый дурак, как смеет он прятать свои деньги или держать взаперти робкую восемнадцатилетнюю женщину? Деньги предназначены для юных, и любовь - для юных, а стариков долой. Когда Милламенту минет шестьдесят и он, разведясь, конечно, с первой леди Милламент, женится на внучке своего друга Дорикура, только что из пеленок, - настанет его очередь, и молодой Бельмур оставит его в дураках. Всю эту милую мораль вы извлекаете из комедий Уильяма Конгрива, эсквайра. Они сверкают остроумием. Те нравы, которые он наблюдает, - он наблюдает с большим юмором; но ах!.. скучен этот пир остроумия, на котором нет истинной любви. Вскоре наступает пресыщение; за ним следует прискорбное несварение желудка, а наутро - тоскливая, тупая головная боль.

Я не имею возможности привести здесь многие сцены из блестящих пьес Конгрива * - бесспорно, веселых, остроумных и смелых - и не стану просить вас выслушать диалог между остряком лодочником и великолепной торговкой рыбой, обменивающихся любезностями на Биллингсгейтском рынке; но некоторые его стихи - они вошли в число самых знаменитых лирических произведений того времени и были объявлены современниками равными поэзии Горация - могут дать представление о силе, изяществе, смелой манере Конгрива, о том, как великолепно он умел восхвалять и с каким утонченным сарказмом высмеивал. Он пишет так, словно настолько привык покорять, что придерживается невысокого мнения о своих жертвах. "Ничто не ново, кроме лиц, - говорит он, - и все женщины одинаковы". Он говорит это в первой своей комедии, которую написал от скуки во время болезни **, когда был "блестящим молодым человеком". Ришелье в восемьдесят лет едва ли мог бы сказать лучше.

{* Великолепный образец смелой манеры Конгрива являет собой сцена притворного сумасшествия Валентина в пьесе "Любовь за любовь".

Скэндл. Ты намекнул хозяину про их затею?

Джереми. А как же, сэр. Он не против, только хочет принять за нее Анжелику.

Скэндл. Вот это будет потеха!

Форсайт. Господи спаси и помилуй!..

Валентин. Молчи и не прерывай меня!.. Я шепну тебе вещее слово, а ты будешь прорицать. Я - Истина, я научу тебя Новому Хитрословию. Я поведал тебе о прошлом, а теперь расскажу о грядущем! Знаешь ли ты, что будет завтра? Не отвечай! Я сам тебе все открою. Завтра мошенники и глупцы будут благоденствовать, одних выручит ловкость рук, других - богатство, а Истина, как и прежде, будет дрожать от холода в летнем платье. Спрашивай дальше про завтрашнее!

Скэндл. Спрашивайте его, мистер Форсайт.

Форсайт. А скажи, пожалуйста, что будет при дворе?

Валентин. Это знает Скэндл. Я - Истина, там не бываю.

Форсайт. Ну, а в городе?

Валентин. В обычное время в пустых церквах будут читать молитвы. А за прилавками вы увидите людей с такими самозабвенными лицами, точно в каждом лабазе торгуют религией. О, в городе все будет идти заведенным чередом! В полдень часы пробьют двенадцать, а в два пополудни на бирже загомонит рогатый скот. Мужья и жены будут торговать порознь, и в семье каждому выпадет своя доля - кому радости, кому заботы. В кофейнях будет до потолка дыма и хитрых планов. А стриженный под гребенку мальчишка, что утром подметает хозяйскую лавку, еще до ночи наверняка измарает свои простыни. Однако две вещи порядком удивят вас завтра: распутные жены с подоткнутыми юбками и покорные рогоносцы с цепями на шее. Но прежде чем рассказывать дальше, я кое о чем спрошу вас. Ваш вид внушает мне подозрения. Вы тоже муж?