Уильям Теккерей - Дневник Кокса

Будучи спортсменом и человеком светским, я, конечно не, выписывал "Вспышку" и даже побаловался двумя статейками для этого знаменитого издания. (В первой статье, которую Хламсброд подписал за меня Фило-Пеститисамикус, я рассказывал о соусе, с которым надлежит есть чирка и свистуху, а в другой за подписью Икс Перементус - о лучшем способе выращивания некоторых сортов картофеля. Мои корреспонденции наделали немало шуму в свое время, и редактор даже удостоил меня похвалы через свою газету.) Я постоянно прочитывал раздел "Ответы читателям", и поелику начальное мое образование было порядком запущено (в нежном возрасте, девяти лет от роду, меня, как водится в нашем деле, подняли со школьной скамьи и засадили обучаться на овечьей голове, прежде чем допустить до человечьей), - так вот, стало быть, раз уж мое образование по части классических наук малость пострадало, я, признаюсь, почерпнул уйму всяких мудреных сведений из этого кладезя знаний, - уж, во всяком случае, достаточно, чтобы не спасовать по части учености ни перед одним из знатных господ, вхожих к нам в дом. Так вот, однажды в апреле я вычитал в разделе "Ответы читателям" следующее:

Аутомодону. - Нам неизвестен точный возраст мистера Бейкера из театра Ковент-Гарден. Мы не знаем также, связан ли сей сын Феспида узами брака.

Утке с зеленым горошком. - Поясняем: когда А. ставит ладью на поле офицера В., а Б. при этом уходит на два поля своей королевской пешкой и делает шах королеве, ничто не препятствует королеве Б. взять пешку А., если Б. сочтет это целесообразным.

Ф. Л. С. - Мы неоднократно отвечали на вопрос о мадам Вестрис: ее девичья фамилия Берталоцци, а замужем она за сыном Чарльза Мэтьюса, знаменитого комического актера.

Честная игра. - Лучшим игроком-любителем в бильярд и экарте является Коукс-Таггеридж-Коукс, эск. (Портленд-Плейс и Таггериджвиль). Знаток бильярда Джонатан может из ста партий выиграть у Коукса только две. В карточной игре Коуксу вообще нет равных. Verbum sat {Сказанного довольно (лат.).}.

"Сципион американский" - болван.

Я прочитал вслух касающиеся меня строки графу и Хламсброду, и оба они диву давались, каким образом до редактора столь влиятельной газеты дошли эти сведения; и тут же решили, что барон, все еще так глупо кичившийся своей игрой, будет донельзя раздосадован моим успехом. Когда барону прочитали корреспонденцию, он и впрямь рассвирепел.

- Это есть столы, - вскричал он. - Столы (или, как он выговаривал, "здолы"). - Поезжайт Лондон, пробовайт аспидный стол, и я вас буду обыграйт.

Мы оглушительно расхохотались, а потом в конце концов порешили, отчего ж не потрафить его сиятельству? - что я сыграю с ним на аспидном столе или на любых других по его выбору.

- Ошень гут, хорошо, - сказал он. - Я живет у Абеднего, на Квадранте. Его здолы хороши. Будем играйт там, если вы согласен.

Я ответил, что согласен, и мы условились как-нибудь в субботний вечерок, когда Джемми бывает в опере, поехать к барону, - пусть попытает счастья.

Так мы и сделали. Маленький барон закатил нам отличный ужин, шампуни море разливанное, и я пил, не отказывался; за ужином мы много шутили и веселились, а потом спустились в бильярдную.

- Неужели это шам миштер Кокш, жнаменитейший игрок? - прошамкал мистер Абеднего. В комнате, кроме него, находились два его единоверца и несколько знатных иностранцев, грязных, усыпанных табаком, заросших щетиной, как оно иностранцам и положено. - Неужели это миштер Кокш? Видеть ваш - большая чешть, я нашлышан о вашей игре.

- Полно, полно, - говорю я (голова-то у меня осталась ясная, все смекаю). - Знаем эти штучки. Меня вам на крючок не подцепить.

- Да, шорт побраль, эта рибка не для тебя, - подхватил граф Мазилб.

- Отлишно! Ха-ха-ха! - фыркнул барон. - Поймайт на крюшок! Lieber Himmel {Боже милостивый! (нем.).} может, и меня в придачу? Хо-хо!

Игра началась.

- Ставлю пять против четырех на Коукса! - завопил граф.

- Идет! - ответил другой джентльмен.

- По двадцать пять фунтов? - предложил граф,

- Идет! - согласился джентльмен.

- Беру ваших шесть против четырех, - сказал барон,

- Валяйте! - ответил я.

Он и глазом моргнуть не успел, как я выиграл. Сделал тринадцать карамболей без передышки.

Потом мы выпили еще. Видели бы вы длиннющие лица высокородных иностранцев, когда им пришлось вытаскивать карандаши и подписывать долговые расписки в пользу графа!

- Va toujours, mon cher {Продолжайте, дорогой (франц.).}, - сказал мне граф. - Вы для меня выиграль триста фунтов.