Уильям Теккерей - История очередной французской революции

Итак, выступили первые эшелоны обеих враждующих армий - Орлеанская национальная гвардия и Ирландская бригада. Белые пояса и пухлые животы гвардейцев представляли собой устрашающее зрелище: но внимательный наблюдатель не преминул бы заметить, что лица их были белее поясов, а длинный ряд штыков заметно дрожал. Генерал Одиллон Барро, с огромной, как тарелка, кокардой на голове, попытался произнести речь; в ней можно было различить слова honneur, patrie, Francais, champ de bataille {Честь, отчизна, французы, поле битвы (франц.).}, но генерал был мертвецки пьян и, как видно, чувствовал себя куда лучше в палате депутатов, чем на поле боя. Принц Бэллибеньонский, ко всеобщему удивлению, не произнес речи. "Ребята, сказал он, - мы довольно поговорили на хлебной бирже, теперь надо перейти от слов к решительным действиям". Уроженцы Зеленого острова ответили громовым "ура", от которого ужас преисполнил жирные груди французов.

- Господа национальные гвардейцы, - сказал принц, снимая шляпу и кланяясь Одиллону Барро, - не будете ли вы столь... э-э... столь любезны первыми открыть... а-агонь!

Он сказал это потому, что те же слова были сказаны при Фонтенуа, но главное - потому, что собственные его люди были вооружены только дубинками, и открыть огонь им было не из чего.

Но это предложение крайне не понравилось национальным гвардейцам: ибо, хотя они прекрасно выполняли мушкетные упражнения, стрельбу они любили меньше всего на свете, - грохот, отдача приклада, запах пороха были им не по вкусу.

- Мы не будем стрелять, - заявил Одиллон Барро, поворачиваясь к полковнику де Болвану и его линейному полку, который, как читатель, вероятно, помнит, выстроился позади национальной гвардии.

- В таком случае задайте-ка им жару штыками, - сказал полковник, страшно выругавшись. - Вперед, corbleu! {Черт подери! (франц.).}

В этот миг с самым ужасающим воем, какой только слышал свет, национальная гвардия у всех на глазах сломя голову ринулась на врага. Дело в том, что каждый из солдат линейного полка, стоявшего позади них, выбрав себе жертву, ткнул штыком между фалдами мундира национального гвардейца, и эти воины ринулись вперед с невероятной быстротой.

Ничто не могло противостоять могучей стремительности этого маневра. Он разметал Ирландскую бригаду, как ветер - солому. Принц Бэллибеньонский едва успел проткнуть Одиллона Барро шпагой, как его самого умчал этот поток. Ирландцы рассыпались во все стороны и бежали без остановки двадцать миль. Принцы Доннегальский и Коннемарский были взяты в плен; но хотя они предложили в качестве выкупа векселя на сто тысяч фунтов сроком на три месяца, это предложение было отклонено, и их отправили в тыл; когда принц Немурский узнал, что это ирландские генералы, у которых его подчиненные, взявшие их в плен, отобрали всю наличность, он приказал накормить их плотным завтраком и дал им денег взаймы. Как щедры бывают люди, когда им улыбнется счастье! Принц Орлеанский был восхищен героизмом своей национальной гвардии и преисполнился уверенности в победе. Он отправил в Париж нарочного с коротким сообщением: "Мы встретили врага возле Тура. Национальная гвардия выполнила свой долг. Армия претендента обращена в бегство. Vive le Roi!" {Да здравствует король! (франц.).} Не приходится сомневаться, что это послание появилось в "Журналь де Деба" и редактор, который еще утром того же дня называл Генриха V "величайшим принцем и августейшим изгнанником", мгновенно переименовал его в убийцу, наемника, вора, головореза, жулика и бандита.

Глава VI

Англичане под началом Дженкинса

Но принц не учел, что позади обращенной в бегство Ирландской бригады есть еще эшелон английских войск. В пылу схватки, радостные и раскрасневшиеся, пыхтя и отдуваясь после быстрого бега и забыв в упоении победой пустячные уколы штыков, погнавшие их в атаку, победоносные гвардейцы вдруг наткнулись на войско Дженкинса.

Они остановились, сбившись в кучу, как стадо баранов.

"За мной, мои солдаты, вперед, на врага!" - с этими памятными словами на устах герцог Дженкинс, взмахнув своим жезлом, указал в сторону противника, и дюжие сыны Англии с оглушительным криком ринулись вперед! Валились наземь плюмажи и треуголки, валились капралы и капитаны, бакалейщики и портные под ударами дреколья неукротимых английских пехотинцев. "За Дженкинса, за Дженкинса!" - взревел герцог, нанося удар, которым перебил орлиный нос знаменитого астронома майора Араго. "Святой Георгий да хранит Мэйфэр!" - кричали его сторонники, устилая свой путь трупами. Ни один из национальных гвардейцев не ушел живым; они падали как подкошенные.