Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

Пенденнис всегда старался о том, чтобы по крайней мере один из его званых обедов приходился на то время, когда в Фэроксе гостил его брат, майор, который, по возвращении его полка из Индии и Нового Южного Уэльса, продал свой офицерский патент и вышел в отставку на половинном окладе. "Мой брат майор Пенденнис" - не сходил с языка удалившегося от дел аптекаря. "Мой брат майор" был любимцем всего семейства. Он служил звеном, связующим их с широким миром Лондона и с высшим светом. Он всегда привозил последние новости о разных знатных особах и отзывался о них почтительно и пристойно, как и подобало военному. Так, он говаривал: "Милорд Бейракрс был столь любезен, что пригласил меня в Бейракрс пострелять фазанов", или: "Милорд Стайн изъявил желание видеть меня в Стилбруке на пасхальных каникулах"; и вы можете не сомневаться, что почтенный мистер Пенденнис спешил оповестить о местопребывании "моего брата майора" всех своих знакомых в клеверингской читальной комнате, на съездах мировых судей и в главном городе графства. Когда майор Пенденнис гостил в Фэроксе, они съезжались со всей округи, чтобы с ним повидаться; во все концы графства докатилась слава о его великосветских успехах. Ходили слухи о предстоящей его женитьбе на мисс Ханкл из Лилибенка, дочери старого стряпчего Ханкла, за которой тот давал не менее полутора тысяч годовых; но "мой брат майор" отклонил эту честь. "Пока я холост, - говорил он, - никому нет дела до моей бедности. Я имею счастье жить среди людей, занимающих столь высокое положение, что их милостивое ко мне отношение не изменится от того, будет у меня на сколько-то сот или тысяч в год больше или меньше. Мисс Ханкл хоть и прекрасная девица, однако ни по рождению своему, ни по воспитанию не может быть принята в тех кругах, в коих я имею честь вращаться. Нет, Джон, я как жил, так и умру холостяком; а твоя достойная приятельница мисс Ханкл, я в том уверен, найдет предмет более достойный ее нежной привязанности, нежели потрепанный жизнью старый отставной солдат". Бремя показало, что он был прав в своем предположении: мисс Ханкл вышла за молодого французского дворянина и ныне проживает в Лилибенке под именем баронессы де Карамболь - со своим непутевым повесой-бароном она разъехалась вскорости после свадьбы.

Майор питал к своей невестке искреннее и почтительное расположение, утверждая, и вполне справедливо, что она - самая что ни на есть подлинная английская леди. И правда, миссис Пенденнис с ее спокойной красотой, врожденной добротой и кротостью и тем безыскусственным благородством, какое придает красивой женщине совершенная чистота и невинность помыслов, была вполне достойна похвал своего деверя. Думается, не национальным предрассудком вызвано мое убеждение, что чистокровная английская леди самое законченное из божьих созданий на земле. В ком еще вы найдете столько любезности и добродетели, столько нежности и веры, и при том столько утонченности и целомудрия? И, говоря о чистокровных леди, я не имею в виду графинь и герцогинь. Как ни высоко их положение, они могут быть попросту леди, и не более того. Но будем надеяться, что каждому, кто живет в этом мире, доведется насчитать в кругу своих знакомых несколько таких созданий: женщин, в ангельской природе коих есть нечто не только прекрасное, но и грозное; к чьим ногам самые неистовые и злобные из нас должны смиренно припадать, поклоняясь небесной чистоте, не допускающей греха ни в поступках, ни в мыслях.

Артуру Пенденнису выпало счастье иметь такую мать. В детские и отроческие годы она представлялась ему чуть ли не ангелом сверхъестественным существом, сотканным из мудрости, любви и красоты. Когда супруг возил ее в главный город графства на концерт или на бал по случаю выездной судебной сессии, он входил в собрание под руку с женой и оглядывал местную знать с таким видом, словно говорил: "Ну-ка, милорд, а вы можете мне показать такую женщину?" Иные провинциальные дамы втрое ее богаче приходили в бешенство, усматривая в ней какое-то нестерпимое совершенство. Мисс Пайбус уверяла, что она холодна и надменна; мисс Пирс - что она слишком много мнит о себе; миссис Уопшот, как супруга доктора богословия, пыталась утвердить свое превосходство над ней, всего лишь женою лекаря. А она тем временем продолжала существовать, оставляя без внимания равно и добрую и дурную молву. Она словно и не знала, какое восхищение и ненависть вызывает своим совершенством; но спокойно шла своей дорогой: молилась богу, любила мужа и сына, помогала ближним, исполняла свой долг.