Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

- Так я и думал, - сказал майор. - Вы мне доставили огромное удовольствие, мистер Фокер. Жаль, что я не познакомился с вами раньше.

- А я не хотел навязываться. Не спрашивают, так я и молчу, ну, а если спросят, почему не сказать. Я слышал, ваш слуга подъезжал к моему лакею, да только я и сам ничего толком не знал, пока мисс Фодерингэй и мисс Раунсп не повздорили из-за страусовых перьев, ну а уж тут мисс Раунси мне все рассказала.

- Та особа, сколько я понимаю, поверяла мисс Раунси все свои тайны?

- Совершенно верно. Мисс Раунси вдвое умнее и образованная, а мисс Фодерингэй разве что читать умеет.

- Она умеет и писать, - сказал майор, вспомнив, как Пен прижал руку к карману.

Фокер злорадно хихикнул.

- Письма за нее писала Раунси, все до одного; а теперь они поссорились, так она и не знает, как ей быть дальше. У мисс Раунси очень красивый почерк, а та ужас какие каракули выводит, и в каждом слове ошибка, если Бауза нет поблизости. Раунси ей даже прописи составляла, у Раунси почерк на диво.

- Полагаю, он вам хорошо знаком, - лукаво заметил майор, и в ответ Фокер опять подмигнул ему.

- Мне бы очень пригодился образчик ее почерка,продолжал майор. - Вы, верно, могли бы меня им снабдить?

- Это уж было бы нечестно, - возразил Фокер. - Мисс Фодерингэй, может быть, пишет не так уж плохо, только вот первое письмо она просила написать мисс Раунси, и так оно и пошло. Пока они в ссоре, писем больше не будет, вот увидите.

- Надеюсь, они никогда не помирятся, - сказал майор, на этот раз вполне искренне. - Вы, сэр, как светский человек, не можете не понимать, сколь роковым для будущности моего племянника окажется задуманный им шаг и сколь велико наше желание освободить его от слова, которым он себя связал.

- Да, это он влопался, - сказал мистер Фокер. - Я видел его стихи: Раунси их переписывала. И знаете, что я тогда подумал? Чтобы я когда-нибудь послал женщине стихи? Ну, лет, шалишь!

- Он свалял дурака, это случалось с порядочными людьми и раньше. Как нам раскрыть ему глаза и излечить его от этой дури? Я уверен, вы не откажетесь помочь нам вызволить славного юношу из сети, которой его оплели эти двое. Сдается мне, что дочка стоит папаши: ведь о любви с ее стороны не может быть и речи?

- Какая там любовь! Если б Пена не ждали две тысячи годовых, когда он достигнет совершеннолетия...

- Что? - вскричал изумленный майор.

- Две тысячи годовых, разве не так? А генерал уверяет...

- Друг мой! - взвизгнул майор с горячностью, какую он редко выказывал. - Благодарю вас, благодарю... Теперь я начинаю кое-что понимать. Две тысячи! Да у его матери всего-то дохода пятьсот фунтов в год. Она вполне может дожить до восьмидесяти лет, а кроме того, что она ему дает, у Артура нет ни единого шиллинга.

- Он, значит, не богат? - спросил Фокер.

- Клянусь честью, не богаче, нежели как я вам сказал.

- А вы сами ничего ему не оставите?

Все средства, какие майор мог наскрести, он вложил в ренту и, разумеется, не собирался завещать Пену ни гроша; но об этом он умолчал.

- Подумайте сами, много ли может скопить отставной майор? - сказал он. - Ежели эти люди воображают, что напали на золотую жилу, так они очень ошибаются... и... и вы меня совершенно осчастливили.

- Это вы меня осчастливили, сэр, - вежливо отвечал мистер Фокер, и, прощаясь на ночь, они обменялись сердечным рукопожатием, причем младший джентльмен пообещал старшему еще раз поговорить с ним утром до своего отъезда из Чаттериса. И в то время как майор поднимался к себе, а мистер Фокер, прислонясь к косяку входной двери "Джорджа", курил сигару, Пен в десяти милях от них, по всей вероятности, лежал в постели и целовал письмо от Эмили.

Наутро, до того как мистер Фокер отбыл в своей коляске, в кармане у политичного майора очутилось-таки письмо, писанное мисс Раунси. Да послужит это уроком тем женщинам, что выручают своих подруг. И майор в отличном расположении духа заглянул в дом настоятеля к пастору Портмену сообщить о полученных им приятных сведениях. Из обшитой дубом малой столовой настоятельского дома, где происходил их разговор, им видно было через лужайку окно капитана Костигана, в котором недели за три до того бедный Пен оказался слишком на виду. Пастор очень разгневался, узнав, что миссис Крид утаила от него постоянные визиты сэра Дерби Дубса к ее жильцам, и пригрозил, что отлучит ее от работы в соборе. Но лукавый майор считал, что все к лучшему; хорошенько все обдумав, он пришел к выводу, что теперь позиции его достаточно сильны для встречи с капитаном Костиганом.