Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

- Сготовила пирог, - отвечала Эмили без тени жеманства.

- Если не откажетесь отведать его в четыре часа, сэр, будем очень рады, - сказал капитан учтиво. - Эта девочка готовит такие пироги с телятиной и ветчиной, каких во всей Англии не сыщешь, и думаю, что смогу вам предложить стакан пунша по вкусу.

Пен обещал в шесть часов быть домой к обеду, но теперь этот плут решил, что можно сочетать удовольствие с долгом, и поспешно принял приглашение. С удивлением и восторгом он наблюдал, как Офелия занимается приготовлениями к обеду. Она постелила и разгладила рукой скатерку, расставила стаканы, и все это с такой спокойной грацией и веселостью, что Пен все более и более подпадал под ее чары. В положенное время пирог прибыл из пекарни в руках одного из братишек маленького певчего, и ровно в четыре часа Пен уже обедал - да, обедал с прекраснейшей из женщин, с первой и единственной своей любовью, которую он обожал с тех пор как... с каких пор? Со вчерашнего дня, с первых дней творенья. Он съел корочку, изготовленную ее руками, налил ей стакан пива, видел, как она выпила бокал-всего один бокал - пунша из кувшина, который подала отцу. По доброте своей она и Пенденнису предложила бокал. Пунш был поразительно крепкий; Пен в жизни своей еще не пил столько спиртного. Но пунш ли опьянил его или та, что этот пунш приготовила?

Он пробовал завести с ней разговор о поэзии и о театре. Спросил, как она смотрит на безумие Офелии и влюблена она в Гамлета или нет. "Влюблена в такого пакостного уродца, как этот недоросток Бингли?" Она вся кипела от негодования. Пен объяснил, что имел в виду не ее, а Офелию. Ах, вот оно что; ну, раз он не хотел ее обидеть, значит, и обижаться не на что; а что до Бингли, так грош ему цена, вот как она считает. Пен спросил, что она думает о Коцебу. "Коцебу? Это кто?" Автор той пьесы, в которой она так бесподобно играла госпожу Халлер. Скажите, а она и не знала. Там в начале книжки стоит фамилия Томпсон. Пен посмеялся ее восхитительному простодушию. Он рассказал ей о печальной судьбе драматурга, о его гибели от руки Занда. Мисс Костиган только теперь узнала о существовании мистера Коцебу, но слушала с таким видом, будто ей очень интересно, а Пену большего и не требовалось.

Под этот разговор час с четвертью - время, которое бедный Пен мог уделить своим новым друзьям, - пролетел слишком быстро; и вот он уже распростился, и ушел, и мчится во весь опор домой верхом на Ребекке. В тот день ей поистине представился случай показать, на что она способна!

- О чем это он толковал? - обратилась Эмили к отцу. - Безумие Гамлета, и какая теория на этот счет у великого немецкого критика?

- Право не знаю, Милли, - ответствовал капитан. - Спросим Бауза.

- А он славный мальчик, предупредительный, красивенький, - сказала Эмили. - Сколько он взял билетов?

- Шесть, и дал мне две гинеи. Не такие уж они, видно, богачи, эти молоденькие.

- Он очень ученый, - продолжала мисс Фодерингэй. - Коцебу! Ну и фамилия, умора! И погиб, бедняжка, от какого-то рукизанда. Слышал ты что-нибудь подобное? Непременно спрошу у Бауза.

- Да, странная смерть, - изрек капитан и тут же переменил щекотливую тему: - Кобыла у молодого человека знатная, а каким завтраком нас угостил мистер Фокер - просто чудо.

- Этот купит две ложи и еще двадцать билетов, не меньше! - вскричала дочка - осмотрительная девица, никогда не забывавшая о своей выгоде.

- Купит, купит, - поддакнул папаша, и в таком духе они еще побеседовали, пока пунш не иссяк; а там уже скоро пора было идти: в половине седьмого мисс Фодерингэй полагалось быть в театре; отец неизменно провожал ее туда, следил за ней, как мы видели, из-за боковой кулисы и попивал виски с водой с теми из актеров, что не были заняты на сцене.

"Как она хороша! - думал Пен, курцгалопом подвигаясь к дому. - Как проста и ласкова! Какая это прелестная картина - женщина с ее талантом, занятая скромными домашними обязанностями, стряпающая для старика-отца, готовящая его любимый напиток! Как грубо с моей стороны было заговорить о ее профессии и как ловко она перевела разговор на другое! Впрочем, она и сама говорила о своей профессии и так смешно рассказала историю своего товарища, которого прозвали Пентвизл. Да, никакой юмор не сравнится с ирландским. Отец ее скучноват, но прекраснейший человек; и какой молодец - давал уроки фехтования, когда оставил армию, а ведь был любимцем герцога Кентского! Фехтование! Надобно опять им заняться, не то я забуду все, чему меня научил Анджело. Дядя Артур всегда говорит, что фехтование - занятие, достойное джентльмена. Решено. Буду брать уроки у капитана Костигана. Скачи, скачи, Ребекка, - ну-ка, старушка, в гору! Пенденнис, Пенденнис - как она произнесла это слово! Эмили! Эмили! До чего же она добра, и благородна, и прекрасна!"