Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага

Человек у решетки был богато разряжен - свет из окна ярко озарял его цепочки, булавки, жилеты; сапоги его блестели, на сюртуке горели медные пуговицы, из рукавов торчали широкие белые манжеты. Глядя на все это великолепие, полицейский решил, что перед ним член парламента или еще какой-нибудь важный барин. Однако сей член парламента или иной важный барин находился под сильным влиянием винных паров: на ногах он держался отнюдь не твердо, и шляпа его была надвинута на безумные, налитые кровью глаза под таким углом, какого не позволила бы себе ни одна трезвая шляпа. Густая черная шевелюра была у него явно поддельная, а бакенбарды крашеные.

Когда из окна раздался раскатистый хохот, которым Стронг приветствовал одну из собственных шуток, этот господин тоже захихикал и засмеялся как-то очень странно и, хлопнув себя по ляжке, подмигнул задумчивому Джимсу, словно говоря: "Неплохо сказано, а, Плюш?"

Взор Джимса между тем уже переместился с луны на эту подлунную сцену появление господина в блестящих сапогах озадачило его и встревожило. Но, как он впоследствии заметил в людской, "вступать в дискуссии с уличными зеваками - это к добру не приводит; да и не для того он нанимался". А посему, понаблюдав некоторое время странного человека, который продолжал смеяться, покачиваться и с хитрым видом кивать головой, Джимс выглянул из-под навеса крыльца, тихонько кликнул "полиция!" и поманил блюстителя порядка к себе.

Полицейский приблизился, четко ступая, заложив одну нитяную перчатку за пояс, и Джимс молча указал ему пальцем на смеющегося субъекта у решетки. Не утруждая себя более ни единым словом, он так и застыл с вытянутой рукой в тишине летнего вечера - зрелище поистине внушительное.

Полицейский подошел к неизвестному и сказал:

- Будьте добры, сэр, проходите.

Неизвестный, пребывавший в наилучшем настроении духа, точно и не слышал этих слов; не переставая ухмыляться, он с такой силой кивал Стронгу, что шляпа чуть не слетела с его головы за решетку.

- Проходите, сэр, понятно? - повторил полицейский уже гораздо более решительно и легонько ткнул его пальцем в нитяной перчатке.

Субъект в цепочках и перстнях вздрогнул, отпрянул и, встав в позицию самозащиты, стал подступать к полицейскому с кулаками, проявляя большую воинственность, хоть ноги плохо его держали.

- Не сметь прикасаться к джентльмену, - произнес он и добавил ругательство, которое нет нужды повторять.

- Проходите, - сказал полицейский. - Нечего загораживать тротуар да глазеть, как обедают джентльмены.

- Не глазеть?.. Хо-хо... не глазеть, вот это здорово! - с издевкой передразнил его субъект. - А кто мне помешает глазеть... смотреть на моих друзей? Уж не вы ли?

- Нашел себе друзей! Проходите, - сказал полицейский.

- Только тронь меня - в порошок сотру! - взревел субъект. - Сказано, я их всех знаю. Вон сэр Фрэнсис Клеверинг, баронет, член парламента... Я его знаю, и он меня знает... а это Стронг, а это - тот молокосос, что шумел на бале. Эй, Стронг, Стронг!

- Алтамонт? А, чтоб ему!.. - воскликнул сэр Фрэнсис и вскочил, виновато озираясь; и Стронг, нахмурившись, тоже встал с места и выбежал на улицу.

Джентльмен в белом жилете, выбегающий без шляпы прямо из столовой богатого дома; полицейский и прилично одетый господин, готовые сцепиться на панели, - такого вполне достаточно, чтобы собрать толпу даже в этой тихой части города, в половине девятого вечера, и перед домом сэра Фрэнсиса Клеверинга быстро росла кучка зевак.

- Входите, да побыстрее, - сказал Стронг, хватая своего знакомца под руку. - Будьте добры, Джеймс, пошлите за кебом, - добавил он вполголоса и ввел разбушевавшегося джентльмена в дом.

Дверь за ними затворилась, и зеваки постепенно разошлись.

Мистер Стропг хотел провести незваного гостя в малую гостиную сэра Фрэнсиса (куда унесли шляпы гостей, чтобы они там дожидались своих владельцев), успокоить его и отвлечь разговором, а как только подъедет кеб увезти; по тот все еще кипел от злости после нанесенного ему оскорбления и, заметив, что Стронг тянет его ко второй двери, стал как вкопанный и заявил пьяным голосом:

- Э, нет, это не та дверь... столовая вон там... там, где пьют. Я тоже хочу выпить, черт побери. Пойдем туда.

При этих дерзких словах дворецкий в ужасе застыл на месте, а потом загородил собой дверь в столовую; но она отворилась у него за спиной и появился хозяин дома, бледный от волнения.

- Пойдем туда! Я тоже хочу выпить, черт подери! - орал непрошеный гость. - А-а, Клеверинг, я им говорю, что хочу с вами выпить. Ну что, взял, старый штопор? Поставь-ка нам бутылочку с желтой печатью, старый разбойник, - из тех, что по сту рупий за дюжину, да чтобы без обмана.