Уильям Теккерей - История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти

- Аминь! - сказал я на это. - Конец всем нашим честолюбивым замыслам. Тетушкины деньги и тетушкин бриллиант - вот что меня погубило, а теперь мне их, слава богу, больше не видать, и я желаю старушке счастья, а только, надобно сказать, преподобному Граймсу Уошпоту я не завидую.

После этого мы и думать позабыли об миссис Хоггарти и зажили как могли лучше при нашем положении.

Богатые и знатные, не то что мы, бедняки, не спешат приобщать своих детей к христианской церкви, так что маленького лорда Пойнингса крестили только в июне. Одним крестным отцом был какой-то герцог, другим - мистер Эдвард Престон, министр; а добрейшая леди Джейн Престон, о которой я уже рассказывал, была крестной матерью своего племянника. Ей уже успели рассказать о бедах, постигших мою супругу, и они с сестрою душевно привязались к Мэри и обходились с нею как нельзя лучше. Да и во всем доме не было такого человека, меж господ ли, меж слуг ли, кто не полюбил бы мою милую, кроткую женушку; и даже лакеи готовы были служить ей с такой же охотою, как самой госпоже.

- Вот что я вам скажу, сэр, вот что, друг мой Тит, - говорил мне один из них, - я человек бывалый, меня на мякине не проведешь, повидал я знатных дам на своем веку, и уж кто-кто, а миссис Титмарш настоящая леди. С ней по-свойски не обойдешься, нет... я было хотел...

- Ах, вы хотели, сэр?

- Не глядите на меня зверем! Я говорю, с ней, мол, не потолкуешь по-свойски, вот как с вами. Есть в ней что-то эдакое, что к ней не подступишься, сэр. И даже камердинер его милости - а уж он первый сердцеед, никакому знатному франту не уступит, - и он то же говорит...

- Мистер Чарльз, - прервал я, - передайте камердинеру его милости, что, ежели он дорожит местом и своей шкурой, пусть почитает эту леди, как собственную госпожу, и заметьте, что сам я тоже джентльмен, хотя и обеднел, и прикончу всякого, кто ее обидит!

- Ну ладно вам! - только и сказал на это мистер Чарльз.

Но что это я, - похваляясь своей храбростью, я чуть не позабыл рассказать, какое великое счастье принесла мне моя милая женушка своим добрым нравом.

В день крестин мистер Престон предложил ей сперва пять фунтов, а затем и двадцать, но она отказалась от того и другого; зато не отказалась она от подарка, который поднесли ей сообща обе госпожи, и подарок этот был освобождение меня из тюрьмы. Поверенный лорда Типтофа оплатил все до единого мои долги, и в счастливый день крестин я опять стал свободным человеком. Ах! Какими словами описать этот праздник, и как весело нам с Мэри было обедать в ее комнатке в доме лорда Типтофа, куда миледи и милорд поднялись, чтобы пожать мне руку!

- Я беседовал об вас с мистером Престоном, - сказал милорд, - с тем самым, с которым у вас произошла достопамятная ссора, и он вам простил, хотя неправ был он, и обещал пристроить вас на место. Мы как раз собираемся к нему в Ричмонд, и, будьте благонадежны, мистер Титмарш, я не дам ему забыть про вас.

- Сама миссис Титмарш не даст ему забыть, - сказала миледи, - сдается мне, Эдмунд без памяти в нее влюбился!

При этих словах Мэри залилась краской, я рассмеялся, и всем нам было хорошо и весело, и вскорости из Ричмонда пришло письмо, извещавшее меня, что мне предоставляется должность четвертого конторщика ведомства Сургуча и Тесьмы с жалованьем восемьдесят фунтов в год.

На этом мне, пожалуй, следовало бы и кончить мою повесть, ибо я наконец-то обрел счастье, и с тех пор, слава богу, уже не знал более нужды; но Гас желает, чтобы я рассказал еще, как и почему я не стал служить в этом ведомстве. Превосходной леди Джейн Престон уже давно нет в живых, скончался и мистер Престон - от апоплексического удара, и теперь никого не заденет, ежели я расскажу эту историю.

Дело в том, что Мэри не просто приглянулась мистеру Престону, как мы полагали, он влюбился в нее не на шутку; и я думаю, он затем единственно пригласил лорда Типтофа в Ричмонд, чтобы поухаживать за кормилицей его сына. Однажды, когда я поспешил приехать в Ричмонд, чтобы поблагодарить его за место, коим был ему обязан, и шел по боскету, спускающемуся к реке, куда меня направил мистер Чарльз, вдруг на дорожке я увидел мистера Престона на коленях перед Мэри, державшей на руках маленького лорда.

- Любезнейшая! - говорил мистер Престон. - Только выслушайте меня, и я сделаю вашего мужа консулом в Тимбукту! Поверьте, он никогда ничего не узнает. Он не сможет узнать! Даю вам слово министра! О, не глядите на меня так лукаво! Клянусь, ваши глазки меня убивают! Тут Мэри увидала меня, звонко рассмеялась и побежала по лужайке, а маленький лорд радостно вскрикнул и протянул вперед свои пухлые ручонки. Мистер Престон, мужчина грузный, медленно поднимался с колен, как вдруг заметил меня, рассвирепевшего, точно вулкан Этна, - отшатнулся, оступился, покатился по траве и тяжело шлепнулся в воду. Место было неглубокое, и, пуская пузыри и отфыркиваясь, он вынырнул разъяренный и испуганный.