Уильям Теккерей - Кэтрин

Итак, после всестороннего разбора этого вопроса, читатель едва ли станет спорить против утверждения, что мисс Холл в самом деле любила доблестного графа и что прав был мистер Брок, уподобляя ее бифштексу, который чем больше бьют, тем он мягче. Ах, бедняжка, бедняжка! Красивое лицо и показная любезность покорили ее за один час; впрочем, больше и не нужно, чтобы потерять свое сердце; больше и не нужно, чтобы полюбить в первый раз, - а первая любовь женщины длится всю жизнь (у мужчины прочней всего двадцать четвертая или двадцать пятая); ее не истребишь ничем; она пускает корни, укрепляется и даже растет, какая бы ни случилась почва, какая бы не трепала непогода, - растет подчас, как желтофиоль: прямо из камня.

Первое время граф был хотя бы щедр к Кэтрин: подарил ей лошадь, накупил дорогих нарядов и на людях оказывал то лестное внимание, которое она так высоко ценила. Но вскоре ему не повезло в игре, или пришлось уплатить кое-какие долги, или его кошелек отощал по другой причине, - и жизнь на широкую ногу кончилась очень быстро. Мисс Кэтрин, рассудил он, сызмальства привыкла прислуживать другим и потому отлично может прислуживать ему, а уж о себе самой и подавно сумеет позаботиться; и ко времени происшествия с пивной кружкой она уже давно несла все обязанности домоправительницы графа, включая попечение об его белье, об его погребе и обо всех тех удобствах, заботу о которых холостяк всегда рад переложить на женские плечи. И надо ей, горемычной, отдать справедливость, - она держала графское хозяйство в отменном порядке, не допускала никаких излишеств - разве только в украшении своей особы, когда Густав Адольф удостаивал ее чести вместе с ней показаться в люди (что бывало очень редко), или в выражении своих чувств во время очередной ссоры (что бывало гораздо чаще). Но при тех отношениях, какие связывали эту милую парочку, подобные слабости не диво в женщине. Она наверняка глупа и тщеславна, а отсюда страсть к нарядам, и к тому же втайне несчастна и горько сожалеет о своем падении, а это делает ее запальчивой и сварливой.

Так, по крайней мере, обстояло дело с мисс Холл; и бедняжка очень рано начала пожинать, что посеяла.

Мужчине в подобных случаях редко приходится раскаиваться. Его не клеймят за вероломство; он не знает мук раненого честолюбия; ближние не глядят на него с оскорбительным превосходством; общество не выносит ему уничтожающий приговор; это все - доля той, что поддалась искушению, а искуситель выходит сухим из воды. Если мужчина сумел ловко обмануть женщину, это прежде всего учит его презирать жертву своего обмана. И успех и слава (пусть даже сомнительная) достаются ему, а она только несет кару. Задумайтесь об этом, сударыня, когда молодые красавцы станут нашептывать вам сладкие речи. Вас не ждет ничего, кроме горя, обиды и одиночества. Задумайтесь об этом и будьте благодарны вашему другу Соломонсу за предостережение.

Итак, дошло до того, что граф стал совершенно равнодушен к Кэтрин и даже почувствовал к ней презрение, - да и можно ли было ждать от него иных чувств по отношению к молодой особе, так легко ему уступившей? - а потому был бы весьма рад случаю от нее избавиться. Но какие-то слабые остатки совести мешали ему прямо и недвусмысленно сказать: "Убирайся вон!" А бедняжка упорно не желала понимать намеков, роняемых им в разговорах и перебранках. Так у них и шло: он продолжал ее оскорблять, а она отчаянно цеплялась за любую самую тоненькую веточку, только бы не оторваться от скалы, за которой, казалось ей, ждет небытие или смерть.

Но вот, после вечера в "Розе" с Томом Триипетом и другими славными малыми, упомянутыми графом в приведенной выше беседе, фортуна словно бы заулыбалась ему: уорикширский сквайр, которому этот вечер обошелся в сорок золотых, назавтра пожелал отыграться; и дело, как ни странно, кончилось тем, что в кошелек его сиятельства перекочевало еще полтораста монет. Столь изрядная сумма поправила дела молодого аристократа и вернула ему душевное равновесие, сильно поколебленное денежными затруднениями последних месяцев. Эту удачу на известное время и до известной степени разделила и бедная Кэт; правда, в доме не прибавилось прислуги, и она по-прежнему сама занималась стряпней, не имея других помощников, кроме девчонки на побегушках, исполнявшей также обязанности поваренка и судомойки; но граф теперь обходился со своей любовницей помягче, точней сказать - не грубее, чем можно было ожидать от человека его склада в обращении с женщиной ее положения. К тому же ожидалось некое событие, вполне естественное при подобных обстоятельствах, и срок его был не за горами.