Уильям Теккерей: Модная сочинительница

Уильям Мейкпис Теккерей

Модная сочинительница

Заглянув на днях к моему другу Тимсону - небезызвестному публике издателю прославленной вечерней газеты *** (а надо сказать, что при том положении, которое занимает Тимсон, трудно вообразить себе более выгодное знакомство, ибо в его кабинете ежедневно в три часа дня вы непременно найдете новые книги, завтрак, журналы и бесчисленное множество билетов в концерты и театры), - так вот, как я уже сказал, зайдя в кабинет Тимсона, я увидел на столе букет или, точнее, боскет, таких он был невероятных размеров, из редких гераний, душистых магнолий, величественных георгинов и прочей флоры, другими словами - целую копну цветов, завернутую в огромную бумажную трубу.

Тимсона не было, и на какой-то миг я оставался в комнате наедине с грандиозным букетом, наполнявшим приятным благовонием всю эту грязную, пропыленную, испачканную чернилами комнату. "О rus! quando te aspiciam?" {О деревня, когда я увижу тебя? (лат.).} - громко произнес я пришедшую мне на ум фразу из латинской грамматики, ибо воображение перенесло меня в деревню, и с моих уст уже готово было сорваться столь же прекрасное и полезное изречение (из четырнадцатой песни Илиады) по поводу "алых лотосов, крокусов и гиацинтов", когда неожиданно появился Тимсон. Его голова и плечи прямо-таки утопали в цветах, так что в этих зарослях его можно было принять за Купидона, бабочку или пчелу. Его лицо, исполненное довольства и торжества, было так смехотворно, что даже методистский священник, совершающий погребальный обряд, не удержался бы от смеха.

- Чего вы потешаетесь? - спросил мистер Тимсон, оглядывая меня с чувством необыкновенного превосходства.

- Кто вам преподнес эту цветочную беседку, завернутую в белую бумагу, уж не сама ли богиня Флора? Или вы получили ее из рук вон того разодетого лакея, на которого сбежались смотреть все ученики типографии?

- Какой вздор! - возразил Тимсон, обрывая лепестки редкого экзотического цветка ценою, по крайней мере, в пятнадцать пенсов. - Этот букет прислал нам один мой друг, который знает, как мы с миссис Тимсон любим цветы.

Тут я все понял.

- Огастес Тимсон, - произнес я строго, - вы познакомились с семейством Пимлико. Бьюсь об заклад, что на этом лакее ливрея Пимлико, если я не прав, можете позвонить и выставить меня отсюда, и если на треугольном билетике, лежащем в вашей табакерке, нет печати Пимяико, можете никогда больше не приглашать меня к обеду.

- А если это и так, - отвечал мистер Тимсон, покраснев как пион, - что тут особенного? Почему леди Фламмери не может посылать цветы своим друзьям? Оранжереи Пимлико славятся на весь мир, и, когда я в последний раз обедал у них, графиня пообещала прислать мне букет.

- Уж не тогда ли, когда она подарила коробку конфет вашему прелестному маленькому Фердинанду?

- Нет, это было в другой раз.

- Или тогда, когда она предложила вам свой экипаж, чтобы ехать на скачки в Эпсом?

- Да нет же.

- Или в тот день, когда она выразила желание познакомить свою Люси с вашей Барбарой Джейн и послала ей от имени Люси новую французскую куклу и чайный сервиз?

- Вздор! - проревел Огастес Тимсон, эсквайр. - Перестаньте же, в самом деле! Говорю вам, что леди Пимлико - мои друг, именно друг, заметьте себе это, и я никому не позволю, повторяю - никому не позволю оскорблять ее в моем присутствии!

Тут мистер Тимсон, строго взглянув на меня, с ожесточением засунул руки в карманы брюк и начал бряцать ключами и мелочью.

В эту критическую минуту (около половины четвертого пополудни) к редакции *** подъехала одноконная карета (живя в Клепхэме, Тимсон ездит на работу и обратно в этом сооружении), так вот, к редакции подъехала одноконная карета, и в комнату, сопровождаемая визгом прерывающихся тоненьких голосков, влетела миссис Тимсон в самом лучшем расположении духа.

- Ну вот и мы, мой милый, - заговорила она, - до Мериуэзерс мы дойдем пешком, а Сэму я приказала дожидаться нас с каретой на Чарльзчугрит в двенадцать: а то, сам подумай, мы станем выходить из ложи Пимлико, прикажут подать карету миссис Тимсон, а тут вдруг появится старый Сэм с нашей колымагой, - просто неудобно.

В ответ на это ласковое и фамильярное обращение своей супруги мистер Тимсон испуганно и раздраженно посмотрел на посетителя, словно желая сказать: "Мы не одни".

- Ах, мистер Смит, добрый день, простите, я вас не заметила, но понимаете, мы в такой спешке! Огастес получил в театре ложу леди Пимлико, сегодня вечером дают "Пуритан", и я пообещала непременно взять детей.