Патрисия Данкер - Семь сказок о сексе и смерти

Она машинально повторяет мой номер, но теперь в ее агрессивности появилась трещина сомнения.

— Да. Ладно.

За ее спиной мужской голос продолжает вещать:

— Да, я его знаю. Это градостроитель, он разработал “стальное кольцо” вокруг Лондона. Оно должно защищать от ирландских республиканцев, которые задумали нас всех укокошить. Ну вот, он предложил мне молодых тритончиков из своего пруда. Очень приятный мужик.

Она бросает трубку. Я додумываю все остальное.

1-4-7-1

ВАМ-ПОЗВОНИЛИ-СЕГОДНЯ-В-ДЕСЯТЬ-ЧАСОВ-СОРОК-МИНУТ. УСТАНОВИТЬ-НОМЕР-АБОНЕНТА-НЕВОЗМОЖНО. ПОЖАЛУЙСТА-ПОЛОЖИТЕ-ТРУБКУ.

— Джефф! Проследи этот звонок. Мне наплевать, сколько времени это займет. Выясни, кто мне звонил.

Но мне она не звонит. Мне звонят из полиции. Ее нашли мертвой в двенадцать часов на следующий день, когда в квартиру пришла уборщица. Она лежала возле телефона, нагая, прямая и белая, с открытыми невидящими глазами, как заброшенная классическая статуя. Она умерла от удушья. Убийца проявил невыразимую изощренность. Следы семени нашли у нее во влагалище и во рту. А вагина и глотка были забиты бесценными золотыми монетами. Теперь извлеченное золото изучали, датировали, оценивали. Сотрудники нумизматического отдела Британского музея прикасались к этому феноменальному кладу пальцами в белых латексных перчатках, недоумевая и изумляясь. Этой женщине заплатили золотом сполна.

В ее блокноте был нацарапан один телефонный номер. Мой.

Полицейские приехали ко мне в Оксфорд.

— У нас выстраивается совершенно ясная последовательность событий и обстоятельств, связывающая эти три инцидента, миссис Макмиллан. И все они так или иначе связаны с вами. Вы это можете как-то объяснить?

Да я понятия не имею, откуда она знала мой телефон. Я никогда не слышала об этой женщине. Я ничего, ничего не знаю. Как вы можете требовать от меня объяснений? Я все еще в ужасе от гибели Линдси де ла Тур и Елены Свонн. Откуда вы знаете, что теперь не моя очередь? О боже, боже, теперь моя очередь. Я заливаюсь слезами.

Макмиллан по-рыцарски меня защищает и выпроваживает полицейских. Я забираюсь обратно в постель и лежу, размышляя.

Наша сексуальность не так уж загадочна; душевная жизнь женщины — вот где темный материк. Вы можете глазеть на наши раздвинутые ноги сколько угодно. Наши тела кажутся обманчиво простыми. Но наши желания, часто — невысказанные, — текучи, переменчивы, непостоянны. Нас нельзя измерить; нас нельзя оценить. Наша внутренняя жизнь скрыта от глаз. Иногда внутри есть только мрачная закрученная в спираль пустота, черный карнавал невыраженных форм и значений. Но иногда там есть четкая дорога к цели, сияющая как железнодорожное полотно, невидимое пение, устремленное в бесконечность. Никто не знает, что формирует нашу внутреннюю жизнь. Это наше личное дело.

Посмотрите на женщину, которая вас родила. Посмотрите на женщину, с которой живете. Что она делает? Сидит, сосет прозак, грызет шоколадку, уставилась в телевизор? Уходит ли она из дома без четверти семь к вершинам славы, запустив стиральную машину на полную мощность, переложив что-нибудь из морозилки в холодильник, чтобы приготовить вечером? Провожает ли она вас воздушным поцелуем, теплая, только что из постели, торопливо закутавшись в халат? Вы знаете, что она потом будет делать весь день? Она вам сказала? И вы ей поверили? Или она еще спала, когда вы ушли? Любит ли она своих детей больше, чем вас? Вы — один из ее детей? Сносила ли она семь пар железных башмаков, прежде чем нашла вас? Она еще сидит на корточках на заднем дворе и читает? Она осталась в лавке? Ушла ли она однажды в пятницу вечером, ничего не сказав и не объяснив? Не оставив записки? Забрала ли все деньги с общего счета? И все, что были в ящике кухонного шкафа, и все бабушкино столовое серебро? Она послала вам заявление о разводе по электронной почте? Вы ее все еще любите? Вы понимаете, почему?

Женщины никогда не говорят правду. Они слишком хитры, слишком нацелены на выживание. Вы слышите, как она говорит: “О да, я люблю своего мужа”? У меня очень счастливый брак. О да, я люблю свою работу. Я бы работала больше, если бы могла. Дети — моя самая большая радость. О да, мне очень повезло. Я люблю своего мужа и детей. Да, да, да. Или она удивляет вас длинным списком упущенных шансов и ненавистью к себе? Я не люблю свой пол. Но позвольте мне отдать должное женской изощренности. Она — мастерица соглашательства и измены. Она произносит свою реплику и отступает на заранее подготовленные позиции. И пусть враг трепещет перед несокрушимыми бастионами лжи.